Печенеги, торки и половцы

Уже из того обстоятельства, что половцы были в родственных связях со всеми почти княжескими родами Руси, можно видеть, что в истории Русской земли они сыграют роль силы уравновешивающей, которая не даст возможности вполне восторжествовать какому-нибудь одному стремлению, проводимому какой-либо из княжеских семей. Такова в действительности и была роль кочевников в политических событиях Древней Руси.

Существует несколько взглядов на ход истории русской. Нам не у места здесь входить в рассмотрение этих теорий. Нам кажется только, что нельзя вполне признать мнения, отрицающего существование в древний период нашей истории сознательных идей, стремлений у русских князей. Если идее не удалось осуществиться, это еще не значит, что ее не было. Идея самовластия могла существовать и, по нашему мнению, существовала в действительности. Появиться ей было откуда. Традиции Византии находили у нас место, и как же объяснить иначе деятельность Мономаха, Мстислава, его сына, Андрея и Всеволода Суздальских. Всякая идея есть нечто составное. Содержанием его являются идеи детальные. Чтобы выполнить идею самовластия, надо было заняться достижением ее деталей: 1) уничтожить или сделать полными подручниками удельных князей, 2) лишив земли возможности иметь каждой своего князя, подавить вече, 3) осилить боярское начало, не дав ему возможности развиться в политическую силу, а затем уже 4) обратить всех в «холопей государевых». Таково содержание идеи самовластия. Если она не существовала во всей своей полноте в головах русских князей, хотя этого мы не знаем, то мы вполне утвердительно можем сказать, что две первые детали ее сознавались.

^{Великий князь Владимир Мономах. Художник В. П. Верещагин}

Идею централизации, как одну из детальных идей самовластной тенденции, некоторые князья, как Святополк, прозванный окаянным, старавшийся перебить князей, как Мономах, как Мстислав, его сын, отправлявший в ссылку князей, как Андрей, выгнавший своих братьев и племянников и посылавший сказать князьям: «не велю вам быть в Русской земле: не хо́дите в воле моей»; как его брать, Всеволод, задавивший Рязань, заковывавший и садивший князей в погреба, – старались проводить. Если в домонгольский период не удалась централизация, если в самой Суздальской области после Всеволода мы видим вновь дробление на уделы, это только показывает, что сторонников этой идеи ни в современном обществе, ни среди князей, ни среди народа не было. Внушало и поддерживало ее только духовенство, усвоившее византийские традиции.

Идея централизации была в головах только немногих князей, и сочувствия не встречала. Эти личности стояли вразрез с воззрениями массы. В этом обстоятельстве, что удельно-вечевой порядок все-таки вполне сохранился, несмотря на попытки централизации, что до самого нашествия монголов мы не видим успехов этих начинаний, а напротив, идея погибает, лишь умирает проводивший ее князь, и торжествуют стремления удельно-вечевые, – этим обстоятельством вполне опровергается мнение, видящее во всем ходе истории удельно-вечевого периода подготовление к созданию у нас самодержавия, причем главным деятелем является народ. Были попытки централизации, может быть, существовало уже сознательно стремление к самовластию, но они встречали сильное противодействие в князьях и в населении. Но мы невольно увлеклись от нашего предмета в сторону. Мы намерены когда-нибудь поговорить специально о значении удельно-вечевого периода в русской истории. Здесь мы хотели только указать на существование у нас централизационных стремлений в древний период.

Князья, вначале рассаживаемые по областям для большей связи их с центром, вскоре сливают свои интересы с областными, стремятся к обособлению, признавая только семейное единение с киевским князем, но не политическое подчинение. Уже мы видим, что Ярослав отказывается вносить Киеву определенную дань; Мстислав, сидя в далекой Тмуторакани, является в Русь только для того, чтобы заставить киевского князя поделиться с ним Русской землей и признать его самостоятельность; князь туровский, Святополк, еще при жизни Владимира заводит сношения с Польшей, чтобы иметь поддержку для заявления своей автономности, и попадает за это в тюрьму. Таким образом, областные стремления нашли себе точку опоры в самой княжеской семье.