Печенеги, торки и половцы

Лесные пространства являлись препятствием движению. Доходя до водораздела между какими-нибудь двумя реками, славянство должно было на некоторое время задерживаться здесь, чтобы прочистить себе дорогу к следующей речной системе. Иногда известное племя тут и осаживалось надолго. В то же время другое племя, двигаясь по другой реке, приходило к этому же водоразделу с противоположной стороны. Водораздел являлся границей двух племен. Таким образом, лес служил немалым препятствием при расселении племен, и поэтому уже тогда должно было начаться его истребление. Но вот племена оселись. И тут вражда к лесу не могла прекратиться. Он препятствовал земледелию, сообщению с соседями и т. п. Уничтожение леса должно было усилиться. Таково было положение в то время, когда славянство не было тревожимо никем.

Но вот обстоятельства изменяются. Азия высылает массы кочевников-насильников против оседлого славянского населения. Лес из врага становится защитником. Особенно чувствует это окраинное население. В странах, где есть горы, оседлое население удерживается в местностях гористых. У нас не было этих защитников. Надо было отступать в леса, окружить себя чащами, топями, болотами. Начинается переселение. Чем лесистей местность, тем вытеснение совершается медленнее, чем она открытее, тем скорее происходит удаление оседлого населения. Угличи, занимавшие открытую местность на нижнем течении Днепра, раньше других, еще в X столетии, переселяются в более лесистые местности Бессарабии. Подонское население держалось дольше и, как кажется, отступало постепенно. В начале XII в. мы видим переселение Беловежцев в область Черниговскую. Постепенному отступлению способствовало обилие лесов в области Дона и его притоков. Переяславское княжество упорно боролось за свои границы и, благодаря лесистости своей территории, и в XII в. удержало небольшие поселения даже по Ворскле. Все это факты известные. Мы вправе поэтому искать в более лесных местностях остатков славянских поселений в гораздо более продолжительное время, чем в местностях открытых.

Отступая, оседлое население старалось окружить себя всевозможными преградами для набегов кочевников. Летопись сохранила нам известие о постройке городов Владимиром Святым по Суле и по Стугне, для обороны против печенегов: «…бе бо рать от печенег, и бе воюяся с ними и одоляя их»[55]. Письмо же Брунона к императору Генриху II указывает нам на устройство Владимиром весьма крепких и длинных засек[56], чему, конечно, способствовала лесистая местность берегов Стугны. Население пользовалось для своей защиты всеми естественными преградами. Позже, например, во время занятия степей татарами, устраивались крепости «лесные и болотные»[57]. Население, при вести о набеге врагов, скрывалось в леса. Так изменилось значение леса. Для оседлого населения он стал защитником, для кочевника препятствием в его опустошительных набегах. Легкое войско печенегов и половцев было страшно своим военным искусством в открытом месте, но в лесу оно пасовало перед пешей ратью. Припомним, например, как в 1170 г. русские «постигоша половцев в Чернего леса, и ту притиснувше к лесу, избита е, а ины руками изоимаша»[58]. «Народ земледельческий, крепко привязанный к своей земле и к своим старым обычаям, славяне не могли легко и охотно покидать свои старые жилища»[59]. Они покидали их медленно, в течение веков, и лучшим помощником, защитником для них в этом упорно-медленном отступлении были леса.

Когда же появилось славянское племя на берегах Черного моря и в теперешних степных пространствах? Первые известия о славянах в этих местностях мы находим у писателей VI в. Так Иордан представляет нам их разделенными на два племени: анты между Днепром и Днестром и славяне собственно между Днестром и Дунаем[60]. Но этот писатель не знал о поселениях антов и далее на восток. Об этом нам сообщает Прокопий Кесарийский, заслуживавший полного доверия благодаря положению, которое он занимал в Византии, как сенатор и префект города: о столкновениях греков со славянами он писал на основании рассказов очевидцев и официальных сведений[61].