Печенеги, торки и половцы

То, что происходило в Тмуторакани, должно было совершаться и на всем Подонье. Население это сохранилось, но подверглось сильному культурному влиянию кочевников, повлияв в свою очередь на них в такой степени, что некоторые из них изменили свой образ жизни и усвоили некоторые славянские обычаи. Мы начнем с данных позднейших, относящихся уже ко второй половине XIII в., к эпохе занятия степей татарами.

Рубруквис, путешествовавший к татарам в 1254 г., рассказывает, что во время его пути по берегу Азовского моря к нему обращались с некоторыми религиозными вопросами какие-то русские, исповедовавшие христианство по греческому обряду. Далее он передает о разбоях каких-то русских в соединении с венграми и алланами. На Волге он нашел поселение, смешанное из татар и русских, которые перевозили через эту реку вестников к Батыю и от него[627]. Из сообщаемого нашим путешественником видно, что число этих русских не состояло из нескольких единиц: он их встречал не в одном месте, а рассеянно; он видел целое поселение. Можно привести еще один аналогичный факт, что этого бродячего элемента русского было ненезначительное количество. Есть известие в Воскресенской летописи под 1283 г., что один из татарских баскаков, Ахмат, устроил в курском княжении слободы из людей всякого сброда. В числе их были и русские. Это видно из того, что при нападении липецкого князя Святослава на двух братьев Ахмата в числе свиты последних было 30 человек русских, причем из них было убито 25 душ[628]. Кто были эти люди? Мы, кажется, не можем видеть в них представителей местного населения. Между завоеванием Руси и приведенным фактом прошло каких-нибудь сорок лет. Нельзя допустить, чтобы так скоро прошел ужас, наведенный опустошениями татар. Мы видим гораздо позже, что население при одной вести о приближении их бросает все и скрывается в леса. Следовательно, это русское население слобод не могло принадлежать к оседлому туземному населению. Мне могут возразить на это словами летописи: «царь же Телебуга, дав приставы князю Олгу, река: “что будет ваших людей в свободах, те люди выведите во свою область, а свободы та разгонита”»[629]. Таким образом, является, что население этих слобод состояло и из местного туземного населения, принадлежащего курскому, воргольскому и липовецкому уделам. Но вот что находим далее: «И пришед князь Олег и Святослав и с татары и повелеша своим людем пограбити свободы те и поковати люди их, а свои во свою отчину выведоша»[630]. Очевидно, здесь выведенные люди были пленными из туземного населения. Князья поковали людей Ахмата, и если бы эти выведенные принадлежали в числу первых, к числу сброда, явившегося в слободы добровольно, то князья должны были бы поступить с ними не так мягко, ибо население слобод занималось грабежом, и их люди являлись бы участниками его. Несомненно, все дело шло из-за освобождения захваченных жителей этих уделов и о разорении слобод, ибо они «насилие творяху христианом» и «около Ворлога и Курева пусто створиша»[631]. Покованные же насильники состояли из собравшихся в слободы с разных сторон, и в числе их мы нашли русских, сопровождавших братьев Ахмата.

Делая такие соображения относительно данного факта, мы тем более готовы утверждать, что русские, встреченные Рубруквисом, не могли принадлежать к добровольным переселенцам из Руси к татарам. Из слов Рубруквиса ясно видно, что эти люди давно уже оторвались от родной области, потому что должны были обращаться к этому путешественнику за разъяснением некоторых религиозных вопросов. Мы не можем также предположить, чтобы они были пленными, особенно те, которых Рубруквис встретил в Приазовье, на пути из Крыма к реке Дону. Они видимо пользовались свободой, жили независимо, говоря, конечно, относительно.

Вообще мы встречаем еще другие указания, что в Приазовье были оседлые христианские поселения. Тот же венгерский монах сообщает об Аллании, что ее население жило в деревнях, занималось хлебопашеством и исповедовало также православие. Эти аллане или яссы давно должны были подвергнуться влиянию культуры славян, так как были их ближайшими соседями и были покорены русскими князьями еще в X в.