Печки-лавочки

– Это не вопрос, это – семечки. Я же эти сто двадцать рублей везде могу заработать. Заработаю же я их в городе?..

– Наверно.

– Заработаю! Силенка есть, и башка на плечах – сумею.

– Сумеешь.

– Но в городе я на эти сто двадцать рублей… интересней проживу. В городе у меня все под боком: и магазин, и промтовары, и парикмахерская, и вино… А у себя-то я со своим рубликом еще побегаю поищу – где пальтишко девчонке купить, где рубаху себе, где пальто демисезонное супруге… За любым малым пустяком – в райцентр. А до райцентра – семьдесят километров. Да еще приедешь, а там тоже нету.

– М-да. А куда сейчас-то? Место подбирать, куда бежать?

Иван обиделся.

– Ать! – поймал! Пойма-ал, конструктор… – Посмеялся недобро. – Что, есть на примете хорошее местечко?

– Обиделся! – Конструктор тоже посмеялся – добрее. – Оби-иделся, пахарь. Не обижайся, я без всякого умысла. Куда едете-то?

– Я же говорил – к югу.

– А, да. К югу – это хорошо, – похвалил конструктор. – Я сам думаю махнуть скоро… – И конструктор пропел шутливо: – «Там море Черное, песок и пляж, там жизнь привольная чарует нас!..» Да?

Нюра засмеялась. Она была очень смешливая женщина. И смеялась как-то очень доверчиво и мило – хотелось ее смешить.

– Так-так, – сказал довольный конструктор. И поднялся. И достал из-под сиденья чемодан. – Ну, что нам тут положили? Собираешься вечно второпях… вечно торопишься… Ну, конечно, – ключи забыл дома. На пианино. Вечная история! Ножик есть, Ваня?

– Есть.

– Да зачем же ломать такой добрый чемодан! – встряла Нюра.

– Ничего. На наш век чемоданов хватит. Верно, Иван? – Конструктор ловко поддел концом ножа блестящие замочки, и они один за другим отскочили.

– Вы не по тракторам конструктор?

– Нет. По железной дороге.

– А то бы я вам задал пару вопросов…

– Нет, лучше не надо, Иван. – Конструктор с чрезвычайным любопытством рылся в чемодане, отвечал на вопросы нехотя. – Я устал от вопросов… Ага – коньячишко!.. КВК. Прекрасно. А тут что?.. Купюры. О мне эти интеллигенты: кто же деньги кладет в чемодан! – Конструктор переложил деньги из чемодана в карман. – Что-то я не вижу здесь литературы. Обычно этого… М-да. Ну? – Конструктор весело посмотрел на Ивана, на Нюру… И какая-то мысль влетела ему в лоб. Он достал из чемодана очень нарядную кофточку.

– Ну-ка, Маруся, встань.

– Нюра. Маруся у нас дома осталась.

– Ну-ка, Нюра, примерь…

– Зачем?

– Примерь, я посмотрю.

– Ой, да я сроду и не нашивала таких…

– Да примерь – просют! – воскликнул Иван.

– Ну, отвернись.

Мужчины отвернулись. И, отвернувшись, поговорили малость.

– Какое отношение к коньяку? – спросил конструктор негромко.

– У меня? Хорошее.

– Рюмочку – не возражаешь? КВК.

– Что это, коньяк?

– Да. Генеральский.

– Не возражаю.

– Ну, глядите! – сказала Нюра. Кофточка так ее красила, так преобразила!.. Нюра покраснела под взглядами мужчин. Засмеялась милым своим смехом.

– Идет вам.

– Это кому же вы такое богатство везете? – спросила Нюра.

– Носите на здоровье, – просто сказал конструктор.

– Да что вы! – испугалась Нюра.

– Ничего, носите. Это так вам к лицу!.. – Смугловатый джентльмен улыбнулся. – У нас хватит. Ах, как она вам идет! Шик-блеск – тру-ля-ля, как мы говорим, когда заканчиваем какую-нибудь конструкцию.

– У нас… это… – растерялся и Иван, – деньжонок в обрез… На дорогу только. А она ж дорогая, наверно…

Конструктор укоризненно покачал головой.

– Не обижай, Иван. Деньги – это бяка. Скажи лучше, чем мы закусим коньячишко?

– У нас огурцы малосольные есть…

– Нет, огурцы здесь не… Ага! – Конструктор нашел в чемодане шоколад. – Ах, молодцы! Все продумали.

– Заботливая у вас жена, – сказала Нюра, желая сказать что-нибудь очень хорошее доброму человеку.

– Ничего… Немножко рассеянная.

– Работа, видно, такая. У нас на квартире жил один ученный – такой умница, такой башковитый, добрый тоже такой, а ширинку вечно забывал застегнуть. – Нюра засмеялась. Конструктор тоже посмеялся. И Иван посмеялся. Все посмеялись, так всем что-то хорошо стало.

– Держи, Иван.

Нюра дернула было Ивана за пиджак – чтоб он не увлекался коньяком-то, но Иван только ногой дрыгнул и досадливо, с укором поморщился.

– Вот так вот живешь, работаешь… а радости – нет. Радость – на нуле. – Конструктор чего-то вдруг взгрустнул. – Настоящей творческой работы мало. Так – мелочишка суффиксов и флексий… устаю. Все время в напряжении, все время нервы как струны натянуты, и я боюсь, что когда-нибудь они лопнут.

– Железная дорога! – понимающе сказал Иван. – Тут так-то просто проедешь, и то голова кругом, а вам все время думать надо. Это же не печки-лавочки, понимаешь.

– Ну?..

– Поехали…

Они хватили по рюмочке дорогого коньяку, заели шоколадом. Конструктор закурил сигарету с золотым обрезом – тоже из чемодана, вытянул ноги, чуть прикрыл глаза.

– Покой нам только снится, – сказал он негромко.

– Но я вам так скажу, Виктор…

– Александрович. Друзья меня называют – Виктор.

– А вам так скажу, Виктор, – пустился в подхалимаж Иван, – без вашей работы мы бы тоже далеко не уехали…

– Куда вы без нас!