Печник

– Ахматова, Серёг, Ахматова, – начал с поправки мой папа.

– Ахматова, Амтахова – без разницы, мне вообще в школе Онегин нравился, хорошие стихи писал, – подытожил знаток литературы.

Все хором засмеялись, даже дед слегка откашлялся от смеха. Мне кажется Сергей сделал это специально, чтобы разрядить обстановку. Папа решил, что лучше момента, чтобы продолжить нет:

– Пап, я буду с тобой честен. Печник как профессия пропадает, как исчезают многие специальности, которые сегодня не востребованы. Если человек скажет, что он занимается укладкой печей, люди посмотрят на него одновременно с удивлением и воодушевлением. Возможно, что когда-то эта профессия совсем исчезнет. Посмотри на своего сына (имел ввиду себя) и на внука (чего он меня приплел, я вообще не понял). Я работаю на ТЭЦ, я тоже чуть-чуть, но печник, я пытаюсь для людей дарить то же самое, что и ты. Глянь на внука, пусть он и раздолбай еще тот, но он занимается продажей и установкой кондиционеров, а ведь эти устройства тоже дарят людям тепло. Да, за него нужно платить, но и дрова сейчас приходится приобретать. Пойдешь в лес, вырубишь парочку деревья, а штрафа выпишут столько, что до конца своих дней не выплатишь.

Мы такие же как ты, папа, но каждый в своем поколении. По крайней мере мне хочется думать, что я делаю то же самое. А ты сын?

– Да-да. Тепло, очаг, все дела, – сказал я, хотя не задумывался никогда об этом.

– Тебе решать, отец, – продолжил отец. – Не хочешь газ – не надо. Обещаю, больше не намекнем. Но это ты сейчас можешь всё сделать, и то с трудом. А что будет, когда будет совсем тяжко?

– Помру и к мамке твоей в гости, а то я уж заскучал, – уверенно выпалил старик.

Наступила гробовая тишина. Трудно было начать что-то говорить после такого. Но я был бы не я, если бы не выручил закомплексованных человечков в такой ситуации:

– Дед?

– Чего, – закашливаясь, отозвался он.

– А ты не думал, что просто мир другим стал вокруг?

– Что ты имеешь ввиду?

– Люди замкнуты на системе ценностей, которая навязывается извне, причем каждый новый правитель пытается внушить, что всё, чтобы было «до» – плохо, а вот он сейчас скажет, что хорошо. А люди слушают и верят, – сказал я, съев кусок пирога. – Ты жил во время, когда у вас тут свой мир был, вы смутно понимали, как оно там живется в столицах, а там местные не представляли, какая суровая жизнь была тут. Свои правила, свои представления о семье и ценностях. Очаг, огонь, тепло – романтика, но в городах её не так много. Редкий горожанин об этом вообще вспоминает в суматохе дней. У нас там у всех свой план: школа, университет, свадьба, дети, то сё, пятое, десятое – никто не думает о вечном и великом. Когда я начинал писать стихи, мне все поголовно начали говорить, что я схожу с ума.

– Ты пишешь стихи, сынок? – удивленно вмешалась мама

– Вот видишь дед, а именно она мне и сказала, что я схожу с ума просто потому, что мне было уже семнадцать. Приди я к ней со стихами в десять, сказали бы «какой милый мальчик, но пойдет всё равно на строительный». Без обид, мам, – сказал я и продолжил. – Тетя Галя в городе была, поэтому, наверно, без обид тёть Галь, и хочется ей чего-нибудь городского в свою сельскую жизнь привнести. Как память о ушедшем. Теть Галь, просто проведи Интернет, и город приедет к тебе сам, а дядь Сережа там найдет всё, что ему нужно для работы. Компромисс, так сказать. Поначитается там, авось и на газ согласится. Хотя живи я тут, сам бы сделал и печь, и газ, мало ли чего? Хотя всё забываю, что у вас денег нет. Да я, наверно, не слишком деликатен. В общем, без обид все. Сегодня люди много знают, много видят, много изучают, но не замечают в этом потоке информации и рекомендаций самого главного.

– И чего же, по-твоему? – подхватил дед

– Себя! – сказал я и откинулся на спинку стула, почувствовав, как переваривается кусок мяса в желудке.

Наконец-то впервые в жизни мне удалось заполучить это шикарное молчание родственников, почувствовал себя на вершине. Даже папа одобрительно начал кивать головой. Дед быстро обломал мой кайф:

– И что делать тогда? Всё? Ничего?

– Во-первых, нужно вылечиться, чтобы перестать харкать черной дрянью. Меня скоро вырвет, дед, серьезно. Во-вторых, ты там помирать собрался, хочешь я тебя отговорю?

– Никуда я не собрался, переплюнь!

– Тьфу-тьфу

– Три раза

– Тьфу-тьфу-тьфу

Все смеялись. Кто-то даже начал икать.

– Да через левое плечо!

– Тьфу-тьфу-тьфу, – плюнул я через левое плечо, специально забыв постучать по деревяшке

– Ах, ты, как был чертенком, так и остался, по деревяшке-то постучи, – обхохатываясь, прокряхтел дед.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – через левое плечо, постучав по деревяшке, повторил я.

– Вот это другое дело. Так, ты меня вроде бы отговорить хотел? Удиви!

– Пойдешь ко мне кондиционеры настраивать?

– Чегооо???

– Шучу, шучу. Не зашла шутка. Ладно. Вот как ты думаешь, что бабушка бы сказала, если бы ты отказался лечиться?

Дед долго думал и молчал. Сказать ему было нечего, но я выговорил:

– А я думаю, что она бы тебе таких прописала по заднице, что ты бы потом полетел в больницу сам.