Педагогическая генетика. Родословная альтруизма

Для докторов философии средний уровень – 133, для физиков – 138, психологов – 137 (тот же фактор знакомства с тестами?), химиков – 135, геологов – 134, инженеров – 133, а биологов – 129. Д.Дж. Паттерсон еще в первую мировую войну с группой сотрудников разработал тесты для оптимизации использования призывников в армии под лозунгом «надлежащий человек на надлежащем месте», а после войны продолжал исследования для промышленности и министерства образования. Его работы по тестированию школьников и студентов охватывали целые штаты США. Во время и после Второй мировой войны работы были очень расширены, хотя их эффективность весьма снижалась разными формами дискриминации, а также традиционным честолюбием. Например, оказалось, что старшеклассники с IQ менее 100 почти всегда стремились к наиболее престижным должностям, независимо от того, имелись ли у них способности и интерес к делу. Но уже через 4 года все они оказывались на неквалифицированном или полуквалифицированном уровне деятельности.

Особое стремление малоодаренных с IQ в пределах 80-100 занять наиболее престижное положение обнаруживается почти во всех аналогичных исследованиях. Можно полагать, что интеллектуальная ограниченность повсюду порождает стремление к престижному положению, и очень существенно, насколько этому способствует государственная система выдвижения.

Кстати, для одаренной молодежи престижность имеет весьма второстепенное значение.

При осторожном, тактичном, так сказать, «ловушечном» обследовании выдающихся американских писателей и поэтов, резко разнившихся по своим доходам, довольно четко выяснилось, что заработок, как для низкооплачиваемых, так и для очень высокооплачиваемых, имеет совершенно второстепенное значение по сравнению с рангом того, что им удается создать.

Общий армейский квалификационный тест, разработанный Бингхеймом, был применен к многим миллионам призывников. В итоге тестирования Вернон (Vernon Р.Е., 1969) четко противопоставляет подростков, выросших в «честолюбивых» семьях, где заботились о школьных успехах, в которых имелись культурные и интеллектуальные интересы, была готовность помогать ребенку думать, обогащаться впечатлениями, учиться, – и подростков из семей, где это отсутствует. Напомним, что Б. Блум пришел к выводу: внешние условия первых лет детства, даже в рамках «нормы» могут снизить или повысить будущий коэффициент интеллекта на 10 единиц.

Что касается компонентов этого коэффициента, то по данному вопросу долго существовали противоположные точки зрения. По Торндайку и его последователям, не существует общего фактора даровитости, а лишь набор независимых способностей. Из этого следовало, что перекрестные корреляции между разными способностями должны почти отсутствовать, тогда как в действительности они оказались весьма значительными. Наоборот, если прав Спирмен и специальных способностей нет, то показатели тестов на разные способности должны строго коррелировать, чего в действительности не оказалось. В конечном счете большинство исследователей пришло к выводу, что общий фактор «g» отвечает примерно за 50 % варианты интеллекта, тогда как каждый «минорный» фактор за 10 % и менее.

Высокий интеллект и творческие способности, прекрасная память и изобретательность – явления связанные, но вовсе не совпадающие, потому что существует два полярных типа мышления. Один, конформный, стремится изучить и запомнить уже известное и все из него непосредственно вытекающее, другой же тип, критичный, стремится к пересмотру общепринятого, к конструированию нового, необычного, неожиданного. Существуя в каждом индивиде в разных пропорциях, оба они несут в себе положительное, но обычный тест на коэффициент интеллекта высоко оценивает преимущественно первый тип, поэтому некоторые исследователи (Getzels J.W., Jackson P.W., 1962) занимались разработкой методов выявления и оценки второго типа.

Они подвергли особому тестированию длительностью по 20 часов 1513 старшеклассников привилегированной частной школы в состоятельном районе в Чикаго (средний IQ = 132).

Тест на творческий потенциал устанавливал способность изобретательно оперировать с вербальными и числовыми системами символов, с отношениями «объект – пространство». Положительно оценивалась не простая правильность ответа, а число, новизна и разнообразие годных ответов.

Например, в одном из тестов следовало перечислить вербальные ассоциации с предлагаемым словом. В другом тесте измерялась способность восполнить или исправить незаконченный либо искаженный зрительный сигнал.

Третий тест определял способность увидеть многообразие задач, возникающих при предъявлении ряда цифр. Еще один тест требовал опосредованных умных или оригинальных ответов на предъявляемую сложную вербальную ситуацию.