Педагогический декамерон

Будем откровенны: не единственной, но важной составляющей понятия «счастье» является признание заслуг человека как государством, так и профессиональным сообществом. Чем-чем, а этим наши герои не обижены. Как уже говорилось выше, один перечень их совокупных наград и званий занял бы несколько страниц. Допускаю, что кто-то, скептически просматривая эти записки, раздраженно заметит: «Еще бы им, обласканным любыми властями, не быть успешными. Подумаешь, герои – обычные ловкие приспособленцы, живущие по принципу: «при Николае и при Саше мы сохраним доходы наши». Сложные, противоречивые отношения с власть предержащими – тема отдельного разговора, обходить который было бы неправильно. В самом деле, пройдя огромный трудовой путь, вмещающий абсолютно разные и плохо совместимые между собой исторические эпохи (от Сталина – до Путина), они умудрились сохранить не только себя, но и то дело, которому служат по сей день. Что и говорить, для преодоления такой сложной и извилистой марафонской дистанции, на которой, вопреки олимпийским правилам, расставлены многочисленные барьеры, требовался изрядный запас прочности, была необходима мгновенная и быстрая реакция на происходившее, позволявшая выбрать единственно верное, оптимальное в данных конкретных условиях решение. Разумеется, такие решения не даются без компромиссов. В этом нет ничего удивительного и необычного. Так было и так будет всегда. Любой человек, ориентированный на то, чтобы делать дело, в той или иной мере приспособленец: он вынужден считаться с реалиями окружающей жизни. И А. С. Макаренко творил свое педагогическое чудо под крылом у чекистов, что, к слову сказать, обеспечивало ему по тем временам небывалую свободу эксперимента, защищая от идиотизма Наркомпроса. А Я. Корчак, которого язык не повернется упрекнуть в избыточном конформизме, писал, что детям предстоит жить в реальном государстве и обществе, а потому мы должны учить их компромиссам: «Иначе жизнь кулаком хама смажет по нашим идеалам!» Неожиданно энергичное, жесткое утверждение – буквальная цитата, принадлежащая мягкому интеллигентному врачу, сказочнику и педагогу. Продолжая размышлять на эту трудную, деликатную тему, важно понять главное: на компромиссы идут многие, но свой след в истории, культуре и образовании оставляет далеко не каждый. В чем тут секрет? Ну, разумеется, в ниспосланном свыше таланте, упорстве в достижении поставленных целей, самоотверженной преданности избранному делу. Но все эти безусловные доблести могут остаться незамеченными власть предержащими, а то и быть отвергнутыми, что называется, с порога, поскольку создают для них избыточное напряжение, рождают массу дополнительных, не нужных им проблем. Как ни крути, а умение спокойно, терпеливо, аргументированно убеждать не только своих коллег по цеху, но и вышестоящие инстанции в правильности избранного пути – важнейшее качество любого вменяемого руководителя, в какую бы историческую эпоху он ни действовал.

Стороннему наблюдателю, человеку с тусклой душой, не имеющему, как сказали бы сегодня, амбициозных планов, такая линия поведения представляется банальным умением ладить с начальством. Отсюда рождается скрытое внутреннее раздражение, переходящее в разлагающую душу зависть к видимым успехам более способного и, как представляется со стороны, ловкого коллеги. И невдомек завистнику, что за любой успех расплачивается – в самом прямом смысле – сердце. Мало кто знает, сколько инфарктов получил Мильграмм, пока одним из первых в Москве построил школьный бассейн.

Откровенно говоря, пережить чужую победу – задача, которая по плечу далеко не каждому. А педагоги и управленцы всего лишь люди со своими страстями и эмоциями. Что же касается Мильграмма и Комлевой, то за долгие десятилетия совместного общения я никогда не видел их озлобленными, агрессивными, подозрительно и ревниво взирающими на восхождение очередной педагогической звезды. Напротив, многие из тех, кого сегодня не без основания считают величинами в отечественной педагогике, начинали свой путь при их непосредственном участии.

Между тем ровное, неизменно уважительное и доброжелательное отношение как к людям, облеченным большой властью, так и к тем, кто стоит неизмеримо ниже тебя на иерархической лестнице, всегда свидетельствует о великом тождестве, том особом состоянии, когда человек по большому счету равен самому себе. Это состояние и является зримым проявлением аристократизма духа.