Педагогический декамерон

Поворот разговора на технологию пития для подростков неожидан и поэтому взламывает подготовленную психологическую защиту, а саркастические упреки в интеллектуальной ущербности бьют по самолюбию больнее, чем общие правильные слова. Действительно, обидно дожить аж до четырнадцати лет и не знать элементарных вещей. И наконец, в неожиданном для подростков повороте разговора заложена еще одна педагогическая хитрость. Нет ни малейшего сомнения в том, что происходящее в директорском кабинете быстро станет достоянием гласности и будет обсуждаться в молодежных компаниях: что говорил шеф, за что ругал, какие меры принял. Отбросим ханжество и признаем тот неоспоримый факт, что в отечестве нашем любой подросток рано или поздно попробует запретный напиток. Не секрет, что приобщение к спиртному у нас является своеобразным обрядом инициации: символическим переходом во взрослое состояние, а первая провокация на эту тему обычно звучит так: «Пей! Ты что не мужик?» Пусть даже из всего разноса запомнится и будет передано остальным, ожидающим окончания этой истории, одно: взрослые мужики водку с пепси не смешивают. Уже бед будет меньше. Тем более что без соответствующей привычки невозможно влить в себя большое количество горькой жидкости, не подсластив пилюлю. Назвался взрослым – не тянись за сладкой газировкой.

Тем временем разговор переходит в иную плоскость. Ироническая тональность сменяется праведным гневом, направленным в самое уязвимое место этой компании. На данной стадии «разбора полетов» приходится до отказа нажимать педаль газа. «Вы выбрали профессию врача, предполагающую клятву Гиппократа. Как же так случилось, что большинство из вас бросило беспомощного человека? Но даже если бы вы избрали иное поприще, нет ничего более омерзительного, чем предательство». Далее, не стесняясь, без скидки на возраст бью наотмашь. «Струсили. Чем рисковали? Максимум – исключением из школы. А на кон была поставлена человеческая жизнь. Таких людей на войне называют шкурниками». Отец одного из «героев» этой истории – боевой офицер, прошедший горячие точки. Он здесь же, в кабинете, лицо его при этих словах наливается краской. По всему видно, что дома предстоит серьезный мужской разговор. Трусость и предательство, которым нет и не может быть оправдания, безусловно, со всех точек зрения центральная точка разговора. И с прагматической позиции страхования рисков. Вспомним трагическую историю гибели девочки из соседней школы. Но еще в большей степени она важна в контексте современной жизни и истории. Тема предательства – центральная тема двадцатого века. Добавим к этому, что в подростковом возрасте на нее откликаются наиболее чутко. Между прочим, вскользь замечаю, что именно алкоголь искажает подлинно человеческие реакции на возникающие сложные жизненные ситуации, открывая дорогу низменным инстинктам, которые и предопределили в данном конкретном случае их панику и бегство. Иными словами, были бы трезвыми – повели себя по-другому.

Тут меня легко поймать на противоречии: не были бы пьяными – не возникла бы сама эта ситуация. Что ж, если такая светлая мысль посетит их неокрепшие головы, она будет их собственным выводом, полученным на основе анализа гневной речи директора, у которого концы с концами не сходятся. Судя по тому, как они переглядываются между собой, прием сработал. Я «подставился», продемонстрировав несовершенство логического мышления, подростки получили удовлетворение оттого, что мыслят глубже шефа. Даже при «избиении «младенцев» – способа воздействия, без которого, увы, не обходится и никогда не обойдется педагогика, необходимо оставлять в сознании подростков спасительные островки, необходимые для сохранения чувства самоуважения личности. С человеком опущенным, плюнувшим на себя почти бессмысленно вести воспитательную работу. Унижение достоинства, а именно этим, если отбросить изощренную педагогическую эквилибристику, я в данный момент занимаюсь, вскрывая низость их поведения, называя вещи своими именами, – оружие обоюдоострое, переборщить с его применением опасно.