Педагогика для некроманта

— Ой, да ладно вам. Хассел на всех парах только о вас и трещал. Но вы его, видимо, в свое элитное окружение не приняли. А когда вас заклеймили, — Ллоде кивнул Синду и перевел взгляд на Мёрке, — а вы не остались в аспирантуре, он едва все не разнес на кафедре. Провалил вступительный на стихии. Хотя Фирс был лучшим на потоке. Вы что, серьезно не знали?

Синд и Натт с сомнением переглянулись. Стихийник действительно таскался за ними как тень, но только не чтобы подружиться, он пакостил им на каждом шагу и докладывал бывшему декану о любой шалости. А иногда и вовсе заходил слишком далеко в своих издевках и шутках. Вот так открытие…

— Ладно он, — Ллоде бесцеремонно ткнул пальцем в Синда, игнорируя правила приличия, — ревновал и гонял Хассела, но вы-то не заметили, что ли? После той выходки Фирс места себе не находил.

— А что я должна была заметить? Его расположение? Он меня в мертвецкой закрыл на ночь, а еще сдавал Хорраду регулярно. Я как-то три месяца мыла инструментарий за всеми некромантами! И это только верхушка айсберга… Про случай в Элскер Крик вообще промолчу, там вся ваша компания отличилась, — огрызнулась Натт, и Ллоде виновато опустил взгляд.

— Вы все же поговорите со своим дружком. Над ним уже занесли топор, но пока еще не поздно одуматься. Правда, от участия в параде Хассела уже отстранили, хотя он больше всех сделал для проекта, — аспирант с сожалением пожал плечами.

Когда стихийники оставили попытки найти геммолога и покинули восточное крыло, Мёрке серьезно посмотрела на Синда.

— Ты знал?

— О чем? Что Хассел первоклассный волшебник и провалил экзамены по собственной глупости? Конечно, знал. Летом на третьем курсе он мне ожог во всю спину оставил. Странное у него проявление привязанности, — хмыкнул инквизитор.

— Нет, что он хотел нашей дружбы, ты знал? — спросила Натт.

— Если Ллоде прав, то у Хассела явные проблемы с выражением чувств, потому что в его поступках я не видел ничего дружелюбного.

Глава 7

На следующее утро Мёрке проснулась от стойкого ощущения, что она не одна. И причина была вовсе не в дредкате, который никогда не спал и косился на нее тремя неупокоенными душами. Кто-то другой находился рядом. Это начинало раздражать. Хотелось немного спокойствия и тишины, а не врывающихся в ее жизнь проблем — своих и не только. Вернувшись вчера с ужина и осторожно отклонив предложение Синда проводить ее до комнаты, она с облегчением обнаружила, что метка побледнела. Инквизитор не обиделся на желание Натт держать дистанцию, хотя всем видом показывал, что сдаваться не намерен. Мёрке была благодарна ему за ненавязчивость, хотя, возможно, он и так получил больше, чем рассчитывал. Натт полночи пыталась остудить горящие щеки, переворачивая подушку бесчисленное количество раз. Прикосновения — то холодные, то жаркие — не шли из головы. Измучившись, она несколько раз принималась водить по проклятой отметине пальцами. Жалкое подобие ласк Синда.

И вот теперь, когда Натт могла поспать еще немного после ночной лихорадки, кто-то забрался на балкон. Она распахнула дверь и пожалела, что не оделась теплее. Лето подходило к концу, и утренняя прохлада хищно вцепилась в голые руки и лодыжки.

Прислонившись спиной к стене, на балконе сидел стихийник. Выглядел он чуть лучше: привел в порядок сальные лохмы и побрился, но даже за запахом шампуня она чувствовала, как от него тянет чем-то крепким и сшибающим с ног.

— О, привет, Мёрке, — Хассел слегка тянул гласные. — У тебя шикарный балкон. Я посижу тут?

— Прячешься? — догадалась Натт.

— Да, меня ждет весьма неприятный разговор с одногруппниками.

— Зачем ты это делаешь с собой? — Некромантка основательно продрогла и хотела поскорее вернуться в комнату.

— Хочется.

— Нравится строить из себя жертву? Сиротка-южанин, которого никто не любит?

Фирс поднял на нее злые глаза, и в какой-то миг Натт показалось, что он подскочит к ней и ударит, но промелькнувшая во взгляде ярость быстро сошла на нет.

— Нравится, — процедил незваный гость.

— Тогда не смею мешать, — Мёрке помахала ему рукой.

— Постой. Пусти, пожалуйста. — Он подставил ногу под закрывающуюся дверь.

— С какой стати? Прыгай, ты умеешь.

— Не могу. Я сюда-то еле подлетел и чуть не разбился. До вечера теперь даже искру не выбью пальцами, — признался Фирс.

— Черт с тобой, заходи. Как же от тебя несет… Что ты пил? Перегной? — Натт помахала ладонью у лица.

— Хьеммебрент. Трактирщик в Рискланде настаивает его на чем-то забористом. Хочешь, вместе сходим сегодня вечером. Угощу.

— Судя по запаху, он использует лошадиное дерьмо. Нет уж, как-нибудь без меня, аспирант Хассел.

— Фирс.

— Ты запретил называть тебя по имени. Да и потом, ты сам меня называешь только по фамилии.

— Я вспылил тогда… Можешь звать, как хочешь. — Он сбросил ботинки и принялся стягивать куртку через голову. Несколько пуговиц с треском оторвалось, а оставшиеся отчаянно пытались удержаться на своих местах.

— Ты что делаешь?!