Пьедестал для аутсайдера

– Это не я, – жалобно произнес Илья, – просто я боялся, что они не дадут ему работать. Все говорили, что он за Ельцина. Поэтому его могут снять. И все считали, что меня тоже выгонят. Даже Аркадий Николаевич. Он уже два дня на меня кричит, а я даже не понимаю, за что именно он меня ругает.

– Как это не понимаете, – усмехнулась Нонна Альбертовна, – вы должны понимать. Вас же хотели назначить начальником финансового отдела вместо Руднева, вот поэтому Аркадий Николаевич и бесился. Он ведь был категорически против…

– А теперь уже не хотят? – грустно уточнил Смыкалов.

– Не хотят, – вынесла беспощадный приговор Нонна Альбертовна, – но вы особенно не переживайте. Аркадий Николаевич больше не будет на вас кричать, – она подняла трубку и доложила о приходе Смыкалова.

«Меня увольняют, – понял Илья Данилович, – и уже точно не назначат на место Руднева. Секретари всегда в курсе всех последних событий».

– Входите, – разрешила Нонна Альбертовна, – он вас ждет.

Смыкалов осторожно вошел в кабинет. Борис разговаривал по телефону. Увидев Илью, он сделал энергичный знак рукой, чтобы тот проходил к столу, и продолжил разговаривать.

– Я все знаю, – говорил Кирюхин, – конечно, я в курсе. Он подписал это письмо и теперь сам сожалеет о случившемся. Нет, разумеется, нет. Ни в коем случае. Я ему уже все объяснил. Он должен понимать, что после этого письма он уже не сможет здесь оставаться. Да, конечно. Я так и сказал. Нет, нет. Не беспокойтесь. Кандидатура у меня есть… – Он посмотрел на стоявшего Смыкалова и сделал жест рукой, чтобы тот садился. Затем продолжил разговор: – Я обязательно приеду. Буду ждать от вас новостей. Да, я уже издал приказ о нашем переподчинении. Из союзного ведомства мы переходим в подчинение вашего республиканского министерства. И вообще, я приказал больше ни одного отчета в союзное министерство не отправлять. Да, оформил своим приказом. До свидания.

Кирюхин положил трубку и посмотрел на сидевшего в его кабинете Смыкалова. У Бориса были светлые волосы, упрямый подбородок и всегда немного насмешливые глаза. Он подмигнул Илье.

– Видишь, как все обернулось. Горбачев сегодня возвращается в Москву, а членов ГКЧП будут арестовывать. Вот такие у нас новости…

– Что и следовало ожидать, – мрачно прокомментировал Смыкалов.

– Все могло обернуться иначе, – возразил Кирюхин, – просто среди этих политиков не нашлось ни одного мужика с яйцами. Все оказались трусливыми и нерешительными слизняками. А Ельцин молодец. Залез на танк и объявил их вне закона. Теперь мы победители. Я уже издал приказ о том, что мы переходим из союзного подчинения в республиканское. Звонили из министерства, пытались мне угрожать, ну я их и послал куда подальше.

Смыкалов понимающе кивнул. Он знал, что с руководством из союзного министерства у Кирюхина всегда были определенные проблемы.

– А ты, наверно, решил, что я о тебе забыл? – неожиданно спросил Борис. – Должен был выйти их отпуска девятнадцатого и подписать твой приказ. Ну ты сам видишь, что получилось. Все так закружилось и завертелось. Мне было явно не до этого. А здесь, говорят, некоторые даже радовались, что я не успел подписать твой приказ.

Илья Данилович вспомнил, как с ним не здоровалась Ванда Богдановна, как его избегал Халифман, как распекал Сидоряк и как издевалась над ним Аннушка. Рассказывать об этом не имело смысла. Он только вздохнул.

– Вы правы, Борис Захарович, – признался он, – не все были готовы к такому назначению.

– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не называл меня по имени-отчеству, – поморщился Кирюхин, – и не нужно обращаться ко мне на «вы». В конце концов, мы с тобой пять лет учились в одной группе. У тебя совесть есть?

– Есть, Борис За… Есть, конечно. Но я думаю, что будет правильно соблюдать субординацию.

– Я смотрел твое личное дело и вспомнил, что ты родился в сентябре, – сказал Кирюхин, – а я, между прочим, родился в ноябре. Значит, ты на два месяца старше меня. И кончай обращаться ко мне по имени-отчеству.

– Как скажете… Как скажешь.

– Скажу. Ты ведь понимаешь, какие революционные изменения происходят сейчас в стране и вообще в мире. А наше предприятие считается одним из ведущих в отрасли. И сейчас, когда мы переходим из союзного подчинения в республиканское, мне просто необходимо сохранить такого специалиста, как Руднев. Сам понимаешь, что я не могу отправить его на пенсию именно сейчас.

«Мое назначение не состоится, – обреченно подумал Илья Данилович, – что и следовало ожидать. В этой стране все изменения, которые происходят, бывают явно не в мою пользу».

Но вслух он сказал совсем другое:

– Как ты считаешь нужным, так и поступай. Я тоже думаю, что Руднева сейчас менять нецелесообразно.

– И тебе не обидно, что я не выполню своего обещания и ты не станешь начальником отдела? – встрепенулся Кирюхин.

– Обидно, конечно. Но что делать? Ты сам говоришь, что нужно сохранить Самсона Михайловича. Тебе виднее. Ты у нас генеральный директор, – обреченно ответил Смыкалов.