Педология: Утопия и реальность

Биогенетически это необъяснимо, влияние же коры объясняет все, притом объясняет в такие годы детства, когда, казалось бы, только бы биогенетизму и торжествовать.

Рука — орган, генетически гораздо более молодой, чем нога, оказывается тонко дифференцированной уже в очень раннем возрасте в связи с огромным ее значением для социального приспособления человека.

Чем объявляется эта «кортикальная настойчивость», эта влиятельность новых элементов биологического фонда, столь рано проявляющаяся, — мы видели выше. Она — продукт влияния нового этапа истории человечества, протолкнувшего именно кору и новый биофонд вообще — на авансцену человеческой физиологии. Биогенетисты не заметили величины этого влияния, так как очи их глядят глубоко вспять, в сверхдревнюю историю человечества. Новой же истории они боятся, так как за нею следует ведь… сверхновая, социалистическая. Естественно, что коры, этого лучшего друга приближающегося социализма и нового биофонда в целом — они не хотели увидеть.

Весь человеческий биофонд приходится в основном условно делить на три слоя: древние,доиндустриальные накопления, имеющие «стаж» в десятки тысячелетий; новыеслои опыта, сформировавшиеся преимущественно за последний, индустриальный отрезок истории, давший огромные перестройки социальной среды, и, наконец, новейший благоприобретенныйбиологический капитал, вырастающий в процессе личной жизни организма.

Если бы ребенок с первых дней бытия оказался в исключительной власти первого слоя,он неминуемо погиб бы, так как условия среды, соответствовавшие некогда полезности этого слоя, нимало не похожи на обстановку, окружающую ребенка сейчас. С другой стороны, если бы он был предоставлен слепым нащупываниям новейшихприспособлений, без помощи новыхнавыков, порожденных недавнейэпохой, гибель была бы также неизбежна.

Таким образом, именно благодаря специфическим условиям человеческой, т. е. социальной среды, оказавшейся необычайно динамичной в последнюю эпоху, наш детеныш должен с первых же дней оказаться во всеоружии, должен получить возможность использовать в тесной связи все три слоя опыта.

Неудивительно, если первый слой, наименее гибкий, т. е. и наименее годный для динамичной современности, испытывает сложнейшие пересочетания благодаря неустанному, все более энергичному давлению последних двух слоев. Педагогический остатокбиогенетизма оказывается, конечно, при этом довольно жалким и, во всяком случае, настолько хилым, что претензия его на руководство «общечеловеческой» педагогикойвызовет у пролетариата смех [64].

Таким образом, малая доля истины, содержащаяся в педагогическом толковании биогенетического закона, смешана с значительно большей долей антибиогенетических материалов, не говоря уже о тех решающихобластях человеческой психофизиологии, которые целиком противопоставлены биогенетизму.

Выводы наши в общем таковы:

1) Даже и те части человеческих биофункций, которые действительно развертываются в порядке их историко-генетической очередности, с первых же дней жизни ребенка обрастают новыми сложными генетическими накоплениями, главным образом из последнегоисторического периода, наиболее динамическогов сравнении со всей прошлой историей человечества.

2) В свою очередь, эти два слоя унаследованногобиоопыта обрастают с первых же днейжизни новорожденного кортикальными дополнениями, условными рефлексами, необычайно усложняющими наследственную сердцевину человеческого организма.

3) Кора, по мере роста детского организма, приобретает все более могучее влияние в отношении унаследованных навыков, подчас радикально их перестраивая, извращая, ломая; примеры: «условные» изменения сна, питания, движений, речи, полового инстинкта и пр. в самых ранних этапах детского развития.

4) Новый биологический опыт, тем более новейший его слой, настойчиво стимулируемые резко меняющейся внешней, т. е. социальной средой, все больше оттесняют на задний план значение «чистого» древнего опыта, неприменимого, вредного в современной обстановке.

5) Эта «дискредитация» и дезорганизация древнего опыта при параллельной непрочностинового и новейшего опыта (бешеная динамика социальной среды не позволяет ему консервироваться, устояться) создают относительную хрупкость в современном социалированном [65]человеческом организме. Однако вместе с тем, благодаря ослаблению реакционно-ненужных биологических связей, вырастает и необычайная пластичность, воспитуемость, переключаемость человеческих бионавыков, — рождаются богатейшие возможности воспитательных влияний на человеческий организм.