Педология: Утопия и реальность

Пожалуй, до более четких коллективистических определений педагогики и доходили отдельные учения (Платон, иезуиты, сейчас — Дьюи), но этот коллективизм отличался таким грубым классовым содержанием, так твердо (хотя бы иногда и ханжески) защищались в нем коллективные интересы одного, притом господствующего и воинствующего класса, противопоставленные интересам остальной трудовой массы (Платон и рабство; иезуитская мораль и «малые сии»; «междуклассовая всепримиряющая демократия» у Дьюи), что природа этого коллективизма, то боевого — для господствующего класса, то пассивного — для покорных масс, была в достаточной степени чужда, вернее, глубоко враждебна общечеловеческимзадачам воспитания.

Классовое строение общества, необходимость экономически подчинять и подчиняться логически должны были развивать либо хищнический индивидуализм экономической конкуренции, либо коллективизм самозащиты господствующих, либо дряблую религиозную «соборность» массовой покорности Господу Богудля вящего упрощения эксплуатации этой богоодурманенной массы. О действительно всечеловеческом коллективизме, не урезанном и не обеспложенном, материалистическом, смелом коллективизме могла твердо заговорить лишь педагогика и педология пролетариата, — класса, не нуждающегося в эксплуатации и отдающего судьбы человечества в руки всего человечества, вырвав предварительно власть у отдельного класса. Марксистская педагогика и марксистская педология — это революционный, истинно коллективистический взрыв буржуазной, т. е. индивидуалистической либо «будто бы коллективистической», педагогики.

Взрыв ли? Так ли уж не коллективистична современная педагогика? Ведь ряд педолого-педагогических учений столько внимания уделяет социальным навыками чувствованиям. Неужели не найдется в этих учениях ценного ядра для пролетарского его использования?

Исторических предпосылок для создания таких элементов в старой педагогике мы не видим. Поскольку господствующую педагогику строил господствующий класс, вкладывавший в нее всю свою идеологию и использовавший воспитание как лучший метод для укрепления своего господства, очевидно, материалистическая общечеловечность ему не была по пути. Пролетариату же, лишь начинающему вооружаться для кровавого последнего боя с эксплуататорами, было не до педагогики. Надо сначала убить зверя, и лишь потом пойдет речь об его использовании.

Нарождается в боевых схватках наука революционного маневрирования, наука об использовании профсоюзных дивизий, детвору же стихия классовой войны взрослыхвоспитывает глубже и ярче любой педагогической системы. Да и к чему была бы нужна еще не победившемупролетариату готовая педагогическая система, если самое строение буржуазного общества является непреодолимым препятствием для осуществления хотя бы минимальнейших революционно-воспитательских чаяний? Не была нужна, значит, не могла и народиться.

Пролетарской, марксистской, коллективистической педагогики еще нет. Создать ее в странах эксплуатации пока было не для чего и некому. Начальные шаги к этому мы видим лишь в первой республике победившего пролетариата — в СССР.

Чтобы не быть голословными, всмотримся внимательнее в истинное существо современных педолого-педагогических систем. Не в слова, а в делаих, не в пожелания, а в методику,не в педагогическую философию, а в дидактику.Классовое общество, в руководящих его слоях, отличается таким пышным расцветом ханжества, что ни единому красивому словечку их хитросплетенных сладковатых теорий ни на грош верить нельзя. Надо проследить до конца, до обнаженного претворения этих словечек в реальную жизнь. Какова же она?

Для анализа нам нет особой нужды останавливаться на каком-либо «философски-всеобъемлющем» педагогическом учении, так как за громоздкой грудой слов и пожеланий там подчас и днем с огнем не найдешь конкретной, деловой методики, а в ней-то вся педолого-педагогическая суть и заключается. Вопрос обстоит гораздо проще.

Вся современная педагогика, во всяком случае, все «уважающие себя» педолого-педагогические течения, претендуют на научность. Наука — это, вместе с тем, эксперимент, опыт. Научной педагогикой может быть лишь такая система, которая твердо опирается на эксперимент. Так обстоит со всякой истинной наукой, так должно обстоять и с педагогикой, если она хочет быть научной. Никакие философские, теоретические обоснования педагогических идеалов и методов не смеют входить в воспитательную практику, если они не опираются на опытные данные, на систематизированный, строго учтенный естественный и лабораторный эксперимент.