Пейтон-Плейс

Как ни странно, но люди стали прибывать. Возможно, для Уитчера это и смахивало на танцы на похоронах, но для усталых от огня и ослабших от дыма жителей Пейтон-Плейс луна-парк был глотком свежего воздуха, оазисом веселья среди совсем не веселого окружения. Пришла и Эллисон Маккензи. Доктор Свейн сказал, что ей было бы не плохо выйти из своей комнаты и побывать среди людей. У нее все еще был бледный и измученный вид, но она пришла в сопровождении Констанс и Майка Росси. Родни Харрингтон пришел с яркогубой девицей из Уайт-Ривер, которая с обожанием смотрела на него. Кэти Элсворс пришла со своим подстриженным под ежик приятелем по имени Льюис. Он постоянно улыбался, и у него было открытое лицо. У Льюиса имелось честолюбивое стремление добраться до верхов медицинского концерна в Уайт-Ривер, где он сейчас работал на складе. Многие говорили, что Льюису не потребуется много времени для реализации своих надежд. Это относилось, конечно, к его улыбчивости, склонности к грубым шуткам и манере приветствовать людей, сильно хлопая их между лопаток. Если другие находили его неискренним и шумным, Кэти считала его деликатным, веселым и прекрасным.

Вечером в День труда пустырь за фабрикой больше не пустовал. Пришли все горожане за исключением Нормана Пейджа. Это была толкающаяся, хохочущая толпа, веселящаяся с таким накалом, что Сету Басвеллу даже стало не по себе.

— Видимо, их девиз — весело провести время или умереть, — мрачно сказал он Майку.

С земли было невозможно увидеть верхние сиденья «чертова колеса». Сквозь повисший в воздухе дым были видны только светящиеся лампочки по краю колеса. Колесо вращалось, и казалось — люди медленно уплывают в другой мир. Глядя на эту картину, Эллисон вспомнила название одной пьесы, которую она как-то прочитала, — «Внешний предел» — и содрогнулась.

— Прокатитесь на «чертовом колесе», — выкрикивал Уитчер. — Поднимитесь и вдохните опять свежий воздух. На высоте, куда вас поднимет гигантское колесо удовольствия, нет дыма.

Люди пронзительно хохотали, толкались, не верили Джесси, но катались на «чертовом колесе». Детишки терли красные глаза и осипшими голосами, сквозь плач, просили родителей покатать их на карусели, подростки визжали на «доджеме» и «ветряной мельнице», а взрослых мучила отрыжка после «мертвой петли». Эллисон погрузилась в звуки и зрелища, которые ее окружали, и задрожала еще больше.

— Мы лучше отведем тебя домой, — сказал Майк.

— О, не надо! — воскликнула Кэти Элсворс, у них с Эллисон неделю назад состоялось слезное примирение. Кэти повисла на руке Луи и сказала: — О, не уводите ее домой! Пойдем с нами, Эллисон. Мы еще не были в «доме смеха». Пошли!

— Ветер! — крикнул кто-то из толпы. — Ветер становится сильнее. Будет дождь!

Толпа зашумела, Сет Басвелл запрокинул голову и, хотя он не мог увидеть небо, почувствовал свежий ветер.

— Может быть, — сказал он.

— Пошли, Эллисон. Мы еще не были в «доме смеха». Идем с нами!

Кто-то, проталкиваясь мимо Эллисон с огромным шаром сладкой ваты на палочке, задел пушистой массой ее щеку. Однажды, еще в детстве, играя в прятки, Эллисон вбежала в сарай и наткнулась на паутину, она прилипла к ее лицу точно так же, как сладкая вата. Эллисон казалось, что ей снится дурной сон, хотелось вырвать, но она не могла, потому что не могла проснуться.

— Прохладительные напитки прямо здесь!

— Прокатитесь на «чертовом колесе» и еще разок вдохните свежий воздух!

— Поднимайтесь, поднимайтесь, джентльмены. Три круга за 25 центов.

— Вы можете выиграть чудесную французскую куклу для своей леди, мистер. Попытайте счастья.

— Мороженое. Орешки. Кукурузные хлопья. Сладкая вата.

— «Колесо фортуны» крутится и крутится, и никто не знает, где оно остановится.

И надо всем этим музыка в ритме вращающейся по кругу и одновременно качающейся вверх-вниз карусели. Эллисон схватилась за свободную руку Кэти, как утопающий за соломинку.

— Пошли с нами, Эллисон! Пошли!

— Конни, мне кажется, она неважно себя чувствует.

Эллисон побежала с Кэти и Луи, сзади постепенно затихал голос зовущего ее Майка.

«Дом смеха» «Шоу 1000 аттракционов» был обычным домом ужасов, который является неотъемлемой частью любого луна-парка. Родители, знающие по опыту, что их дети, если им разрешат войти в «дом смеха», выйдут оттуда с криками, обходили его стороной, но от школьников и молодежи тут не было отбоя. «Дом смеха» гарантировал каждому парню, что не пройдет и секунды, после того как он войдет в него, как его девушка прижмется к нему или «Шоу» возвращает деньги. Джесси Уитчер страшно гордился «домом смеха». Этот аттракцион помог ему обанкротиться. Здесь было все — неожиданно появляющиеся чудовища, кривые зеркала, запутанные лабиринты смутно освещенных коридоров, вызывающий смех и румянец стыда ветродуй. Уитчер был влюблен в «дом смеха». Обычно он лично руководил им, следил, чтобы все механизмы были смазаны и не давали осечки.

— Нет ничего хуже, — говорил он Лесли Харрингтону, — когда эффект, рассчитанный на испуг, происходит на какую-то секунду позже.