Пейтон-Плейс

Эллисон была страшно довольна — впереди еще целых два дня свободы от ненавистной школы плюс конец этого прекрасного дня. Эллисон без конца повторяла про себя: «Октябрьский день». Это словосочетание действовало на нее как целительный бальзам, успокаивало и умиротворяло. Здесь Эллисон могла какое-то время радоваться собственным ощущениям и забыть, что ее маленькие радости могут показаться Детскими и глупыми двенадцатилетним девочкам.

Ленивая, грустная красота «бабьего лета» «Октябрьский день», — сказала себе Эллисон, вздохнула и села возле доски с надписью «Конец дороги»

Теперь Эллисон совершенно успокоилась и ничего не боялась, она могла снова быть маленькой девочкой, а не двенадцатилетней ученицей, которая меньше чем через год перейдет в среднюю школу и должна интересоваться платьями, мальчиками и бледно-розовой помадой. Здесь, на холме, она испытывала детский восторг и не чувствовала себя странным, непохожим на своих сверстников ребенком. Везде, кроме этого места, она была неловким, жалким и нелюбимым созданием, которому не хватает уверенности и привлекательности — того, чем, как она была абсолютно уверена, обладают все остальные девочки.

Очень редко в школе она ощущала нечто похожее — тайную радость одиночества. Класс читал какую-нибудь интересную историю, Эллисон отрывала глаза от книги и замечала, что мисс Тронтон смотрит на нее. Их глаза на мгновение встречались, они улыбались друг другу. Эллисон была очень осторожна и старалась оставить свое секундное счастье незамеченным, — она знала, что одноклассницы посмеются над ней, постараются дать ей понять, что таким глупостям не радуются, и назовут это любимым осуждающим словом «детство».

Впереди у Эллисон было не так много счастливых дней, ей уже исполнилось двенадцать, и она должна была начинать проводить время с такими людьми, как ее одноклассницы Они окружали ее, и надо было постараться стать одной из них. Но Эллисон была уверена, что они ее не примут. Они будут смеяться над ней и дразнить ее, и Эллисон снова окажется в мире, где она является лишь странным и ни на кого не похожим членом общества.

Если бы Эллисон попросили определить значение местоимения «они», которое она использовала в своих размышлениях, она бы ответила «Все, кроме мисс Тронтон и Селены Кросс, а иногда и Селена». Селена была прекрасна, Эллисон же считала себя непривлекательной девочкой — толстой не там, где надо, плоской там, где не надо, — к тому же у нее были слишком длинные ноги и слишком круглое лицо. Она знала, что застенчива и неуклюжа и что голова у нее забита глупыми фантазиями. Такой ее видели все, все, кроме мисс Тронтон, да и то только потому, что мисс Тронтон сама была некрасивой простушкой. Селена могла улыбнуться и постараться развеять неуверенность Эллисон, махнув рукой и сказав: «Девочка, с тобой все в полном порядке» Селена могла так сказать, но ее подруга не поверила бы ей. Где-то по пути из детства в юность Эллисон потеряла ощущение того, что ее любят, что она занимает определенное место в этом мире. Суть страданий Эллисон состояла в том, что она считала: ей нечего терять, потому что ей ничего не принадлежит.

Эллисон огляделась вокруг. Отсюда можно было увидеть весь город: колокольню начальной школы, шпили церквей, голубую, извивающуюся ленту реки Коннектикут и здания фабрики из красного кирпича на одном из ее берегов. Была видна и серая громадина замка Самюэля Пейтона. Несмотря на припекающее солнце Эллисон вздрогнула, вспомнив историю, связанную с этим местом, и отвернулась. Она попробовала найти глазами белый с зеленым коттедж, в котором жила со своей матерью, но не смогла отличить свой дом от стоящих по соседству.

Все коттеджи в районе, где жила Эллисон, представляли собой комфортабельные дома для одной семьи, большинство из них было окрашено в белый цвет и отделано зеленым. Однажды Эллисон отыскала значение слова «сосед» в книге Вебстера «На мосту». Сосед, говорилось в книге, это человек, который живет поблизости от другого человека. На какое-то время это определение успокоило Эллисон. Правда, ни в одном словаре не было определений и пояснений к тому, что Маккензи вообще не имели в Пейтон-Плейс друзей. Эллисон была убеждена, что причиной этому является то, что семья Маккензи слишком отличается от большинства других и люди не хотят с ними связываться.

Эллисон рисовала в своем воображении дом, наполненный занятыми и известными людьми, где вечно звонит телефон, она представляла себе дом, который ничем не отличался бы от других и не был бы таким удивительно пустым, где все было бы нормально, потому что жить без отца было не нормально и сама она, и вся ее жизнь были не нормальными. Только здесь, на холме, Эллисон была уверена в себе и даже довольна собой.