Пейзаж на заданную тему

Начать все сначала? У нее уже не было сил, да и время близилось к четырем утра. Если она не поспит хоть немного, то не сможет даже продемонстрировать модель на зачете. Аннаэр снова почувствовала знакомое раздражение – тело мешало ей, тело не было необходимым, она страстно желала избавиться от тела… Ей объясняли, что так думать не следует, но она слишком устала даже для того, чтобы привести мысли в порядок. Собственно, почему бы ей не представить готовый Шаданакар? Стандартная модель Андреева была очень сложной структурой, большинство ее однокурсников не смогли бы достойно отработать такую. Это она, вообразив себя лучшей – кстати, без достаточных на то оснований – решила, что обязана каждый раз представлять нестандартную систему. Никто не давал ей такого задания. Шаданакар? Пусть будет Шаданакар. Она свернула модель в точку и сотворила себе родинку на запястье – не забыть.

Минул остаток ночи. Аннаэр проспала три часа, этого должно было хватить на ближайший месяц. Если снова не придется тратить так много сил – физических и душевных – как в последнее время. Она была все еще слишком привязана к своему телу, хотя со временем положение должно было измениться. Если, конечно, обстоятельства не сложатся таким образом, что ей придется бросить институт.

Она вышла из дома и направилась к остановке.

Весна еще не вошла в силу, хотя снег стаял и трава пробивалась к солнцу. Было прохладно. Аннаэр забыла надеть пальто и выглядела довольно странно среди закутанных по горло людей. На нее оглядывались.

Холода она не чувствовала уже года два, с конца первого курса.

Какой-то алкаш обозвал ее шалавой. В другое время Аннаэр не обратила бы на это внимания, но вчерашняя неудача с моделью вырвала ее из привычной области запредельных, недоступных обычным людям мыслей, и теперь в ней плескалось шипящее болото раздражения. Вот Мезозойский Ящер не выносит алкашей. В своей чисто преподской изощренной злобности он сгенерировал вокруг института особое поле, мгновенно сообщающее забредшему в него несчастному редкостную трезвость мысли. До дома Аннаэр поле, разумеется, не доходило – а жаль. Она посмотрела на убогого пронзительным взглядом. Под изогнутыми девичьими ресницами сияла белая плазма. Наводящий ужас взор она скопировала у Ящера, но совершенно этого не стыдилась. Ящер был уникальным явлением окружающего мира, и способность его передразнивать говорила о немалой крутости попугайствующего.

Мезозойским Ящером его звали за полную бесчувственность, злодейское хитроумие и огромные размеры. Не физические, конечно – физически Ящер был тощ, как вешалка, огромным было его биополе, прохладное и светлое, как весна. Собственные его, Ящера, студенты чуяли руководителя километра за три, а уж в непосредственной близости от него проникались даже глупейшие из примитивов.

Алкаш тупо посмотрел на нее и харкнул на асфальт. Преодолевая брезгливость, Аннаэр выбила из его башки многолетний хмель, вычистила организм и в порыве садизма накрутила показатель интеллекта на несколько десятков единиц.

Одолев рвоту, бедняга прокашлялся и тут же начал страдать от несовершенства мира, по сравнению с чем все ведомые ему прежде муки похмелья были сущим блаженством. Но Аннаэр он уже не интересовал.

Подошел автобус.

За невысокой решеткой, ограждавшей территорию корпуса, виднелся обшарпанный пустующий двор. Здание молчало. Молчали деревья, асфальт и сама решетка. Серые слепые окна были одинаковы и пусты. “Чертов Дом”, - вспомнила Аннаэр. Примитивы называли корпус Чертовым Домом.

Впечатление пустоты было обманчивым, по крайней мере в данный момент, хотя большую часть года корпус действительно пустовал. Лет тридцать назад, еще до рождения Аннаэр, это вменялось Ящеру в вину, и в здание пытались вселяться другие факультеты. Сначала моделисты скандалили, отбивая корпус обратно, потом такие попытки прекратились сами по себе… Примерно тогда же вокруг института появились поля трезвости.

Уборщиц Мезозойский Ящер тоже не любил. По справедливости эта должность должна была принадлежать самым тупым и несчастным из примитивов, которых мастер видеть рядом с собой не хотел. Брать же на нее людей с высшим образованием, волею судеб оказавшихся в отчаянных обстоятельствах, Ящер считал кощунством. Посему каждая аудитория в здании имела своего домового – или аудиторного, что вернее по сути, но трудно произносимо. Домовые должны были следить за чистотой, держать в порядке приборы и пугать примитивов, буде те случайно окажутся в пределах досягаемости, - с чем они вполне справлялись. Нормальные люди обходили Чертов Дом за три километра, поэтому рядом с ним было тихо и чисто. Этого и добивался Ящер.

Аннаэр немного постояла у ворот и вошла. Она поздоровалась с хозяйственной феей, бежавшей куда-то с охапкой новеньких швабр, и мимоходом погладила существо, жившее на прилегающей территории. Существо это было выдумкой Ящера и прецедентов в мировом фольклоре не имело. Призрак вахтера потребовал у нее пропуск, но Аннаэр его не заметила, и призрак скрылся в ящике с надписью ПК-34.