Пейзаж с ивами

Ма Жун с Чао Таем угрюмо взирали на двух монахов-даосов, но те лишь низко кланялись, касаясь пола длинными рукавами желтых одеяний. Все четверо стояли у подножия широкой каменной лестницы, ведущей к высокой башне даосского храма.

На улице появились два уборщика в капюшонах. Один из них приподнял край черного плаща и хрипло прокаркал:

– Наши амулеты продаются получше ваших молитв, жалкие притворы!

Второй загоготал, и отзвук его смеха гулко раскатился в тишине безлюдного квартала.

– Этих наглых воров тут более чем достаточно, – сказал Чао Таю один из монахов. – Но кукольника мы никогда не видели.

– Во всяком случае, последние десять дней наш храм никто не посещал, – заметил другой монах. – А мы день и ночь молимся о дожде.

– Вот и продолжайте! – нелюбезно буркнул Ма Жун. – до свидания!

Он кивнул другу, и оба пошли прочь. Чао Тай уныло оглядел окна лавок напротив. Все ставни были закрыты.

– По-видимому, они открываются всего на час, рано утром, – вздохнул он, – как и на окраинах. Продадут то немногое из еды, что у них есть, – и снова дверь на замок. Ну, кого тут спрашивать о кукольнике и этой девчонке? Не можем ведь мы стучаться в каждую проклятую дверь в этом квартале, правда?

– Это будет нелегко, – мрачно согласился Ма Жун. – И ни одного уличного мальчишки поблизости не видно. Вот бы кто наверняка мог помочь, ведь они обожают кукольные представления! В обычное время…

Чао Тай, подергивая тонкие черные усики, вдруг спросил:

– А как выглядела обезьянка Юаня? В харчевне было так темно, что я не разглядел ее толком.

– Обезьянка? А что тебя интересует?

– У нее был хвост?

– Да. длинный пушистый хвост. Она обвивала им шею Юаня.

– О Небо! да это же древесная обезьяна! – расплылся в улыбке Чао Тай.

– Древесная так древесная, и что с того? – сердито проворчал Ма Жун.

Чао Тай в раздумье посмотрел на храм.

– По-моему, – негромко сказал он, – нам стоит забраться на эту пагоду, брат.

– Зачем? Хочешь поупражняться в лазанье по стенам?

– Нет, поискать деревья, брат. Здесь их совсем немного – бедному кварталу такая роскошь, как сад, недоступна. А бродячие артисты, которые держат обезьянок, обходящих публику с блюдом, очень о них заботятся, ведь эти обученные зверьки дорого стоят. Значит, Юань живет в таком месте, где есть деревья, чтобы обезьянке было вольготно. Будь зверек другой разновидности, кукольнику это не понадобилось бы. Все обезьяны, кроме древесных, отлично себя чувствуют, прыгая по всему дому, залезают на лари и постели, потому что им это нравится.

Ма Жун согласно кивнул. За много лет, проведенных в «зеленых лесах», он успел убедиться, что Чао Тай понимает толк в животных. Он вечно кого-нибудь приручал и прекрасно знал все звериные повадки.

– Ладно, – улыбнулся Ма, – залезем на эту проклятую пагоду. Оттуда должно быть видно, где тут растут деревья. Не очень надежная зацепка, но все же лучше, чем ничего. друзья снова затопали по каменной лестнице. Послушник проводил их через внутренний двор к входу в девятиэтажную пагоду. Обливаясь потом и бормоча проклятия, они поднялись но крутой, узкой лестнице и с площадки девятого этажа вдруг увидели, что знойное марево над волнами крыш немного рассеялось. Весь квартал простирался внизу живописной картой. За храмом среди трущоб торчал одинокий островок зелени. А за ним на высоком шесте висел флаг – значит, неподалеку пост городской стражи.

– Пойдем к тому зеленому островку, брат, – предложил Чао Тай. – Гляди, крыши вокруг него образуют квадрат и высятся над другими. Я думаю, это старинный дом, построенный еще в те времена, когда этот квартал был сердцем города. Теперь в таких домах нашли приют десятки бедных семей.

– Хорошо. Именно в местечке вроде этого и мог поселиться Юань. Надо только придумать, как туда лопасть.

Ма Жун, склонившись над оградой, уставился на .лабиринт дорожек и улиц.

– Смотри, вначале нам надо попасть на вон ту небольшую площадку за храмом, потом двинуть по извилистой тропинке и повернуть влево, на прямую дорогу. Это самый короткий путь.

Друзья, изрядно приободрившись, начали спускаться вниз.

Через полчаса утомительных блужданий по грязным улицам настроение опять стало портиться. С каждым шагом в глубь квартала дома становились беднее, а по пути не встретилось ни одного человека, у кого можно было бы спросить дорогу. Наконец, на углу очередной улицы путники увидели старуху в лохмотьях. Она рылась среди отбросов зловонной сточной канавы в поисках съестного.

Нет, старуха не замечала поблизости никаких кукольников или акробатов, но сказала, что через три улицы отсюда действительно стоит высокий старый дом.

– Дом очень большой, – предупредила она, – и бродяги живут в дальней его части. Во двор не заходите – туда мы сносим своих мертвецов, а потом их забирают уборщики. – Нищенка смахнула с потного лица седую прядь. – Вам повезло. Сегодня тут очень много уборщиков. Они хорошие люди, могут вызвать духов умерших и продают амулеты от всех болезней.