Пейзаж с наводнением

Колыбельная

Родила тебя в пустыне
я не зря.
Потому что нет в помине
в ней царя.

В ней искать тебя напрасно.

В ней зимой
стужи больше, чем пространства
в ней самой.

У одних — игрушки, мячик,

дом высок.
У тебя для игр ребячьих
— весь песок.

Привыкай, сынок, к пустыне

как к судьбе.
Где б ты ни был, жить отныне
в ней тебе.

Я тебя кормила грудью.

А она
приучила взгляд к безлюдью,
им полна.

Той звезде — на расстояньи

страшном — в ней
твоего чела сиянье,
знать, видней.

Привыкай, сынок, к пустыне,

под ногой,
окромя нее, твердыни
нет другой.

В ней судьба открыта взору.

За версту
в ней легко признаешь гору
по кресту.

Не людские, знать, в ней тропы!

Велика
и безлюдна она, чтобы
шли века.

Привыкай, сынок, к пустыне,

как щепоть
к ветру, чувствуя, что ты не
только плоть.

Привыкай жить с этой тайной:

чувства те
пригодятся, знать, в бескрайней
пустоте.

Не хужей она, чем эта:

лишь длинней,
и любовь к тебе — примета
места в ней.

Привыкай к пустыне, милый,

и к звезде,
льющей свет с такою силой
в ней везде,

будто лампу жжет, о сыне

в поздний час
вспомнив, тот, кто сам в пустыне
дольше нас.

Декабрь 1992

ПИСЬМО В ОАЗИС

У памятника А. С. Пушкину в Одессе

Якову Гордину