Пейзаж с наводнением

Когда-то здесь клокотал вулкан.
Потом — грудь клевал себе пеликан.
Неподалеку Вергилий жил,
и У. Х. Оден вино глушил.

Теперь штукатурка дворцов не та,

цены не те и не те счета.
Но я кое-как свожу концы
строк, развернув потускневший рцы.

Рыбак уплывает в ультрамарин

от вывешенных на балкон перин,
и осень захлестывает горный кряж
морем другим, чем безлюдный пляж.

Дочка с женой с балюстрады вдаль

глядят, высматривая рояль
паруса или воздушный шар —
затихший колокола удар.

Немыслимый как итог ходьбы,

остров как вариант судьбы
устраивает лишь сирокко. Но
и нам не запрещено

хлопать ставнями. И сквозняк,

бумаги раскидывая, суть знак
— быстро голову поверни! —
что мы здесь не одни.

Известкой скрепленная скорлупа,

спасающая от напора лба,
соли, рыхлого молотка
в сумерках три желтка.

Крутя бугенвиллей вензеля,

ограниченная земля,
их письменностью прикрывая стыд,
растительностью пространству мстит.

Мало людей; и, заслышав «ты»,

здесь резче делаются черты,
точно речь, наподобье линз,
отделяет пейзаж от лиц.

И пальцем при слове «домой» рука

охотней, чем в сторону материка,
ткнет в сторону кучевой горы,
где рушатся и растут миры.

Мы здесь втроем и, держу пари,

то, что вместе мы видим, в три
раза безадресней и синей,
чем то, на что смотрел Эней.

Октябрь 1993

Письмо в академию