Пекарня Чудсов. Рецепт чудес

Стоило Роз произнести это вслух, и ей сразу представилось, как она порхает по кухне в мамином фартуке в бело-голубую клетку, листает Поваренную книгу Чудсов, просеивает муку, растапливает на водяной бане шоколад и добавляет в тесто слезы девушек с разбитым сердцем, последний вздох доброго человека, щепотку горькой, похожей на мел, растолченной золы из летних походных костров или… да мало ли что еще она добавит! А потом повернет коленчатую рукоятку, чтобы поднять секретный грозовой разрядник, с помощью которого иногда разжигали главную духовку, и – вуаля! – Роз творит волшебство. Если она порой и ворчала, когда ее просили помочь на кухне, то только потому, что эта помощь никак не была связана с магией. Настоящая магия, та, что хранится в банках из синего стекла, стоит любых усилий, считала девочка.

– Серьезно? – Тим резко сел в кровати. – Вот здорово!

– Еще бы, – согласилась Роз. – Мы сможем печь сами!

– Поправочка, ми эрмана[4], – насмешливо фыркнул Тим. При каждом удобном случае он вставлял в речь испанские словечки – готовился к тому дню, когда станет самым знаменитым скейтером в Барселоне. – Ты сможешь печь сама. Лично я буду расслабляться по полной.

* * *

На первом этаже Альберт опустил жалюзи на всех кухонных окнах, Парди зажгла свечку. Вот что значит вступить в тайное общество, подумала Роз. Она стояла, вытянувшись в струнку, и ждала указаний родителей. Тим, подпирая подбородок ладонями, сидел на разделочном столе и зевал от скуки.

– Нам очень не хотелось бы оставлять вас одних, – начала Парди, – но в соседнем городке без нас не обойтись. Мы попросили Чипа выходить эту неделю на полный день, но в любом случае у него не получится и управляться с выпечкой, и стоять за кассой, поэтому от вас двоих потребуется больше помощи, чем обычно.

Роз затрепетала от волнения, когда ее отец взял в руки Поваренную книгу.

– Но сначала – самое главное, – сказал он, открыв стальную дверь огромной холодильной камеры, и вошел туда вместе с Книгой.

Роз и Тим последовали за ним в узкий коридор, с обеих сторон от пола до потолка заставленный коробками с обычными продуктами – молоком, сливочным маслом, яйцами, шоколадом, орехами и тому подобным. Под потолком помаргивала неяркая флуоресцентная лампа.

В конце коридора на стене висел выцветший зеленый гобелен. Роз видела его и прежде – например, когда выгружала в холодильник коробки с яйцами после похода на птицеферму – и неизменно испытывала к нему интерес. Гобелен был толстый, как персидский ковер, и весь покрыт затейливой вышивкой: вот – мужчина замешивает тесто, вот – женщина разжигает огонь в печи, тут – малыш в ночной сорочке лакомится кексом, там – старик сачком ловит светляков, а здесь – девочка посыпает глазурь на торте сахарной пудрой.

Парди положила ладонь на дочкино плечо:

– Солнышко, ты сделала дубликат ключа, как я просила?

Роз похлопала себя по нагрудному карману, достала два серебряных ключика: один – потускневший от времени, тот, что утром дала ей мама, и второй – новенький, изготовленный мистером Клайном, – и отдала их отцу. Старый ключ Альберт спрятал в карман, затем отвернул гобелен, за которым обнаружилась невысокая деревянная дверь: поблекшие от времени доски, кованые петли – такие двери делали раньше, когда люди были ниже ростом. Альберт вставил бородку нового блестящего ключа в замок, выполненный в форме восьмиконечной звезды, и провернул его влево. Дверь со скрипом отворилась. Альберт дернул за древнюю медную цепочку – и над головами зажглась пыльная лампочка. Роз глазела, разинув рот от изумления.

Дверь вела в крохотную, обшитую деревом комнатку размером с чулан, полную сокровищ Средневековья, среди которых выделялся портрет худощавого мужчины с усами, облаченного в длинную темно-фиолетовую мантию. На табличке в нижней части рамы старинными, почти неразборчивыми буквами было выведено: «ИЕРОНИМ ЧУДС, ПЕРВЫЙ ПЕКАРЬ-ВОЛШЕБНИК». Еще там находилась гравюра с изображением женщины в фартуке, которая подавала королю, сидящему за длинным пиршественным столом, дымящийся, будто только что из печи, пирог. «АРТЕМИЗИЯ ЧУДС, ДАМА-ПЕКАРЬ, УДОСТОЕННАЯ ЧЕСТИ ПРЕПОДНЕСТИ ПИРОГ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ КАРЛУ II», – значилось на табличке. Фото в желтовато-коричневых оттенках сепии запечатлело мужчину и женщину, державшихся за руки перед пекарней, а рядом с фото висела вырезка из газеты 1847 года под заголовком: «Семейная чета пекарей Чудс прибывает в Нижний Ист-Сайд[5] кормить иммигрантов».

Сбившись в кучку, все четверо стояли в кладовой, при свете свечи разглядывая предметы из прошлого.

– Мы с вашей мамой называем эту комнату библиотекой, хотя предназначена она лишь для одной книги. Книга эта важнее всех книг во всех библиотеках страны, вместе взятых, так что, да, это – библиотека.

Увиденное произвело впечатление даже на Тима.

– Готов поспорить, ты рад, что стал Чудсом, а, пап? – воскликнул он.

Альберт кивнул. Женившись на Парди, он взял ее фамилию, а не наоборот. «Кто станет цепляться за фамилию Хряклинс, если можно сделаться Чудсом?» – в шутку говаривал он.