Пекарня с сюрпризом для попаданки (СИ)

Признаться, я запаниковала. Раны обработаны, перевязаны. И что дальше? Тот, что “господин”, настолько слаб, что постоянно отключается. Тот, что “слуга”, все рвется отправиться куда-то, обосновывая все тем, что если с ними что-то случится, то у меня будут очень большие неприятности. А то можно подумать, без него не догадываюсь об этом, и что мне эта помощь еще может вылезти боком. Но и выпроводить мужчин в одних нижних портках я тоже не могу. А вся их верхняя одежда в таком состоянии, что ее можно только сжечь.

— Хильда, возьми Марко и сбегайте, пожалуйста, к инквизитору, — я бы и сама побежала, но побоялась этих двоих оставлять одних. Нет, я не думаю, что они обчистят мне тут пекарню и вынесут дневную выручку кафе, но вот, что Богу душу могут отдать — опасалась. Как я им помешаю это сделать, я не знала. Но так почему-то было мне спокойнее, когда они были у меня на глазах. Отправлять Брунхильду одну было бы верхом безрассудства с моей стороны, эти собаки где-то бродят по улицам. Хотя мы живем на краю улицы, а резиденция инквизитора практически в центре города, все равно лучше быть начеку. У меня были секундные сомнения: обращаться ли за помощью к Винченцо, но они были скорее обусловлены девичьей гордостью, а не здравым рассудком. Голос разума кричал мне, что я должна была в первую очередь послать за ним. Ох уж эти голоса.

— У этого сеньора очень плохая рана, — Сабрина, ни капли не испугавшись вида крови или ран, смотрела за моими манипуляциями.

— Знаю, но что я могу сделать? — я смотрела на потерявшего сознание мужчину. Я, в конце концов, не медик, не лекарь и вообще никакого отношения не имею к медицине.

— Но я могу, — девочка взяла меня за руку и заглянула в глаза с просьбой. Я поняла, о чем она говорит. О своем даре. Но могу ли я ее просить об этом? Безопасно ли это для ребенка? Я и так раскрыла свой дар перед Марко и этими мужчинами, и еще не понятно, чем это может для меня обернуться, а тут подставлять малышку. Я с сомнением смотрела на ребенка и отрицательно покачала головой. Нет, я не могу. Пусть меня казнят, сожгут, повесят, но подставлять ребенка я не буду.

— О чем говорит девочка? — это наш разговор услышал “слуга”. — Как она может помочь?

— Мы уже сделали для вас все, что могли, — я задвинула ребенка себе за спину.

— Благодарю, вы спасли нам жизнь. Но этот пес, он был болен. И теперь жизни моего друга угрожает опасность, — мужчина с мольбой смотрел на нас. — Я видел, как вы нас спасли, и можете рассчитывать на наше молчание.

Мужчина говорил красиво и просил тоже. Но вот что я услышала, если перевести на язык циника: “я видел, что ты ведьма. Я могу выдать тебя, если ты нам не поможешь. Ты покупаешь наше молчание своей помощью”. И я понимала, что мы полностью в его руках. Он слышал слова Сабрины и если захочет нас выдать, то и про нее упомянет. А если меня пытать начнут или сестру, я не выдержу. Я все скажу. Даже то, о чем и в жизни не знала.

— Давай я помогу сеньору, — снова подает голос Сабрина. Она-то слышит просьбы и мольбы и воспринимает все это за чистую монету. Без подвоха и намека на шантаж.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Только что б сама при этом не пострадала, поняла меня? — сестра закивала радостно. — Почувствуешь головокружение или слабость и прекратишь лечить, слышишь? — Но Сабрина уже не слушала. Она подскочила к “господину” и положила ему руки на горло и прикрыла глаза.

— А вы клянетесь всем святым, что у вас есть, что ни один человек не узнает о том, что здесь произошло, — я грозила мужчине пальцем и сурово сверлила его взглядом. Он то смотрел на меня и кивал, то переводил взгляд на Сабрину. А там было на что посмотреть.

Руки ребенка светились светом, словно он шел изнутри нее. А на шее у мужчины сперва по венам полился этот свет, подсвечивая их изнутри, а затем по ним же начало струиться что-то черное. Мы были правы, собака была больна. Это черное скапливалось в сгусток под руками ребенка, а она все вытягивала из него яд, что попал в организм со слюной собаки.

Сабрина резко открыла глаза и посмотрела на меня.

— Это надо сжечь, — я судорожно оглядела помещение.

— Печь, — только лишь и смогла сказать. Я открыла заслонку, а Сабрина бросила внутрь нечто, что извлекла из мужчины. Я закрыла заслонку, и произошел какой-то хлопок, отчего мы все вжали головы в плечи.

— Клянитесь! — я повернулась к мужчине. — Немедленно!

— Я клянусь, что ни словом, ни делом, ни вольным, ни невольным не наврежу ни вам, ни вашей сестре, — скороговоркой произнес мужчина.

— Клянитесь, что не расскажете никому, ни в письме не напишете, никак иначе, — я судорожно пыталась придумать варианты, которыми может воспользоваться мужчина, чтобы обойти клятву.