Пехота

Ответ пришел ожидаемый, типа «все спокойно, движа на их позициях нет, слетайте». Спуск на машине занимал около сорока секунд — и мы свято верили, что этого времени сепарам не хватит, чтобы увидеть нас и пустить ракету птура в лоб нашей машине, точнее, что мы успеем свернуть в крутой поворот внизу террикона и уйти из видимости. Пока получалось. Поэтому на спуске мы всегда вслух отсчитывали секунды, да и на подъеме тоже. Я сдал назад, развернул тяжелый джип, воткнул первую и тыцнул по экрану смартфона. Все равно, мы не сможем услышать за дребезжанием машины и ревом мотора пуска птура, зато хоть музыку послушаем. Из маленьких колонок врубился саундтрек из «Железного человека».

— Кто считает? — перекрикивая первые аккорды AC/DC, спросил я.

— Я! — прокричал Танцор, и я увидел, как зажглись его глаза. — Погнали!

Задние колеса с хрустом провернулись по щебенке, машина рванула с места и вывернула на дорогу.

— Раз! — крикнул Вася и улыбнулся.

4

Ах, как он стоял. Так искренне, так смело, так отчаянно красиво и невероятно по-военному. Я аж залюбовался, даже схватил смартфон, валявшийся на пыльной приборке, чтобы включить что-нить эдакое… соответствующее моменту. Придерживая левой рукой руль, перемотанный желтым скотчем, я правой клацал в телефоне. Так, алё, военный, аккуратней. В лужи не заезжать… Стоп. Какие лужи, плюс тридцать в Новотроицком… Мля.

Не, с виду МТЛБ была аки новая. Ну как, новая… по атошным меркам. Равномерно покрашенная, равномерно грязная и равномерно стоявшая, притулившись к забору, окружавшему хату, в которой жил штаб второго бата. Мы подъехали… Ладно — мы подлетели, громыхая подвеской, генератором и Сережей в кузове, я оттормозился, в очередной раз заставив слегка понервничать варту на воротах, ротный выпорхнул из машины, не зацепившись ничем, и исчез в недрах штабной хаты. Я закурил и откинулся на серую спинку сидушки, на крыше послышалось шебуршание, в оконном проеме показалась рука и требовательно щелкнула пальцами. Я вытащил сигарету и сунул в ладонь этому нахабе. Рука исчезла, сверху глухо послышалось «бля…», потом рука с сигаретой появилось снова. Я злобно улыбнулся, вытащил сигарету, прикурил, глубоко вдохнув горький и тягучий дым, и снова отдал. Рука с грязными каемками под ногтями исчезла и больше не появлялась.

Странный опыт все-таки получаем. И как-то незаметно, потихоньку, не замечая, мы осваивали автомобильные привычки войны. Не пристегиваться. Быстро выскакивать из машины, как только она останавливалась. Даже если остановилась она у ларька с шаурмой в Волновахе — все равно пальцы автоматом цепляют ручку, локоть толкает грязную дверку, и через секунду ты уже стоишь в паре метров от машины. На тебе плейт и рпска, в руках — рпк, иногда еще и папка с бесконечными военными бумагами… Мы как-то научились ни за что не цепляться и ничем не звенеть, и совершенно этого не заметили. Ротный на каком-то потустороннем автоматизме втыкал свой акс возле ручника. Мда… Прибавлять газу на открытых участках. Автоматически смотреть по сторонам. Не становиться на заросшей обочине, если хочешь стать на дороге — стань, мля, на дороге. Ничего, кому мешаем, тот объедет.

Да. И еще — не закрывать машину. После армии я раз двадцать не просто забывал закрывать свою, а еще и ключи в замке оставлял. Парадокс — в мирном тыловом городе, который собственно и оберегает, за который воюет армия, нельзя оставить машину открытой, обнесут. А на войне — не вопрос, хоть бумажник в ней оставляй или, что ещё важнее, командирский «акт передачі посади».

Слишком быстро он вернулся. Та ну. Не может быть. Пять минут? Не смешите меня. Все не так. Ротный должен был зайти в штаб и сказать:

— Я за маталыгой, где мехвод?

Ему должны были ответить, что без понятия, про аренду маталыги первый раз слышат, мехвода ее в глаза не видели, и вообще, он уехал в медроту лечить зуб и будет хер знает когда, бо склонен к вживанню, а тут — Волновегас, город соблазнов, зуб, опять же, обмыть надо… Тогда ротный позвонил бы комбату, комбат бы сказал, что он не на месте и пусть Вася звонит НШ. НШ бы сказал, что ему задачу никто не ставил и что он перезвонит комбату и уточнит, и вообще, он в Волновахе, воспользовался оказией, что кого-то повезли зуб лечить, и покупает билеты домой, в отпуск. И пусть Вася найдет ЗНШ, он где-то тут, на месте, и вот тот уже… Короче — разберетесь. И вот уже ЗНШ, сержант, мобилизованный в шестую волну, почесал бы черную густую бороду, задумчиво посмотрел бы на ротного и начал бы процесс выдачи маталыги «во временное пользование на три дня, с возвратом». Короче, всей забавы — часа на полтора минимум.