Пехота Апокалипсиса

Сержант и трое рядовых. Комбат не успел запомнить их фамилии.

У сержанта и одного из рядовых – автоматы. Стволы направлены вниз. Руки остальных двоих в чем-то черном, лаково отблескивающем в неверном свете.

Похоже – кровь.

Сержант медленно отстегнул от автомата магазин, бросил в снег. Достал из подсумка новый, пристегнул к автомату. Передернул затвор.

Сделал шаг вперед, развернулся через левое плечо.

Солдаты стоят неподвижно. Они видели, как ствол автомата поворачивается к ним, но ничего не сделали.

Не попытались.

Даже после того, как пуля пробила голову одному из них.

Выстрел – солдат падает навзничь.

Пауза.

Сержант, не опуская автомата, словно выбирает, кого убить следующим.

Еще один выстрел – снова в лицо. Падает второй солдат. Третий, с автоматом, терпеливо ждет, когда очередь дойдет и до него.

Выстрел.

Сержант роняет автомат. Даже не роняет, скорее отбрасывает его от себя, словно испугавшись. Или обжегшись.

– Не хотите вмешаться? – спросил голос из инфоблока.

– Рукавишин! – позвал кто-то из темноты.

Сержант повернулся всем телом на голос.

– Ты еще не все закончил, Рукавишин! – Из темноты в освещенный круг вошел прапорщик Морозов.– Я ведь тебе говорил: убьешь всех, потом выстрелишь в себя. Возьми автомат!

Сержант качнулся. Замер, словно парализованный.

– Подними автомат, Рукавишин! – Морозов подошел ближе, стал справа от Ильина.– Он сейчас, товарищ майор. Сейчас он застрелится. Рукавишин!

Сержант резко наклонился, нашарил автомат.

– Давай,– сказал Морозов,– дуло в рот и нажми на спуск.

– Прекратить.– Ильин вдруг словно очнулся.– Немедленно прекратить!

– Да что вы, товарищ майор? – удивился Морозов.– Нужно все зачистить. Этот – последний из наркош. Это он что-то упрямится... Первый раз такое у меня... Ничего, сейчас.

Сержант поднес ствол к лицу.

– Я сказал – прекратить! Рукавишин – отставить! – Ильин наконец встал с бревен.– Брось оружие!

Рукавишин нашарил спуск.

Ильин шагнул к сержанту, протянул руку, чтобы отобрать оружие. Выстрел – сержант еще две или три секунды стоял на ногах, потом упал.

– Вот и хорошо! – сказал Морозов.– А то я уж думал, что придется самому его пристрелить. То ли он мало этой зеленой дряни выжрал, то ли я устал... Четверых удержать – это не просто так. Это не хухры-мухры! Такую работу сделали, да еще почти вслепую... Я – молодец!

– А он молодец! – подтвердил голос в инфоблоке.– Он вам еще не надоел?

– Я тут пока пройдусь, добью, если кто уцелел,– сказал Морозов.– Эти зеленые могли и прозевать... Я быстро.

Прапорщик Морозов успел сделать три шага. И умер.

Ильин спрятал пистолет в карман куртки.

– Сейчас садитесь в машину и езжайте к спецлагерю,– сказал голос.

– Я сейчас пошлю тебя...

– Вы ведь сами выбрали, товарищ майор. Я предупреждал. А теперь вы хотите еще раз ошибиться? Думаете, в случае с вашими бывшими подчиненными выйдет как-то по-другому?

– Хорошо,– сказал Ильин, подумав.

– Вот и отлично! Браво. Значит, вы вместе со своими бойцами отправляетесь через кольцо в автофургоне к Понизовке. Там находите Грифа... или дожидаетесь его... и рассказываете о космической станции, о тех двоих, что это они стоят за всем этим... и скажите, что они знают о том, что с ним произошло десять лет назад. И самое главное – они знают, как остановить грядущую катастрофу. Запомните?

– Запомню,– сказал Ильин.– Только и ты запомни...

– Давайте мы опустим вашу угрозу. Запишем, что вы обещали меня найти и убить, и подведем черту. Согласны?

– Согласен.

– Замечательно. Чуть не забыл... Когда будете общаться с начальником лагеря, можете обращаться к нему просто – «Пастух». Он поймет и не обидится.

Инфоблок выключился.

Старший откинулся в кресле и закрыл глаза.

Это Ильину показалось, что его инфоблок выключился, на самом деле хитрая машинка продолжала держать кадр, можно было видеть, как Ильин мечется между палаток и машин, щупает пульс, пытается услышать дыхание...

При желании.

Странные рефлексы у этого профессионального убийцы. Все время норовит спасать чужие жизни.

Он и с Грифом-то поссорился из-за этого. Очень надеялся, что свободный агент вмешается, возьмет грех на себя, снимет груз с ребят Ильина...

А тот не вмешался. Не мог. На самом деле – не мог, но Ильин не поверил. Решил, что агент специально мажет его и его людей кровью...

Старший протянул руку к голопанели, переключил воспроизведение на запись. Все это можно будет посмотреть потом, когда сердце наконец отпустит. И дыхание восстановится.

Старый он уже.

Слишком старый для всего этого.

За время этих разговоров с майором Ильиным трижды включался медблок, трижды металлическое щупальце делало инъекции, но боль не уходит, а остается рядом. Продолжает держать холодную руку на его сердце.

И трудно дышать.

Подохну я скоро, подумал Старший. Может быть, поэтому и решил поступить именно так, а не иначе.

Хотя вряд ли это поможет. Остановить апокалипсис невозможно. Сценарий утвержден, билеты проданы.

Но, с другой стороны, если есть хоть один шанс, мизерный, исчезающе маленький... если есть люди, которые готовы бороться...

Может, стоить дать им шанс?

Старший встал с кресла и подошел к двери. Диафрагма открылась.