Читаем Пехота полностью

Фарамир: Так, мущщины, а ну, засунули свои глазные яблоки обратно, а то вы так таращитесь некрасиво, короче нихуя не взірець для підлеглих. (Поворачивается) Галадриэлечка, как мы рады тебя видеть! Ну шо там, какие новости по юридической части?

Галадриэль: Вот когда я работала в милиции…


Все резко скучнеют лицами, продолжается обсуждение насущных вопросов, командир первой когорты борется со сном, Фродо пишет рапорт про надання щорічної основної відпустки, старательно выводя «строком на шість місяців без збереження робочого місця командира третього взводу…», Леголас, как всегда, нетерпеливо поглядывает на солнечные «Командирские» часы, торопясь вернуться к себе на террикон, Элронд курит в кругу столпившихся эльфов, слышны фразы: «отут пиииууу сюда так раааз — и отэта цифра бьется, шо тебе неясно?», Боромир задает вопросы финику и с удовольствием выслушивает ответы, причем каждый раз разные, начальник строевой в темпе ретируется к себе, видя кучу рапортов, Галадриэль мило болтает с Фарамиром, дело приближается к обеду, и, технически говоря, все эти наказы, телеграммы, бесконечные бумаги — это все можно перетерпеть, сделать, смирится, постараться… Если есть возможность воевать с врагом.

А она, слава Богу, есть.

АТО в Средиземье

Послесловие

Август. Глубокий тыл. Поле. В поле стоят палатки, в палатках живут мухи, кошки и гномы. Гномов меньше, чем мух, и они не такие наглые, как кошки. Жаркий ветер залетает под пыльный брезент штабной палатки второй манипулы семьдесят второго легиона Збройних Сил Середзем’я. В палатке сидят Балин и Двалин. Балин клеит карту на ротные тактические учения, Двалин тоскливо смотрит на Палантир и хочет в отпуск.


Двалин (берет карандаш): Так, я не понял, а на когда нам эту карту надо?

Балин (с бутылкой ПВА в руках): На вчера. Ты же в армии.

Двалин (рисует на карте две синие выпуклости в произвольном месте): Интересно, а почему ВОП на карте рисуется как сиськи?

Балин (не отрывая глаз от карты): Армейская сублимация.

Двалин: А. Похоже на то. Тогда у меня вопрос, а что на карте рисуется как…


Входит Фродо, в руках держит три стаканчика с кофе. Заметив Балина, Фродо громко отдает сам себе команду: «Кру-гом!», разворачивается через правое плечо и начинает движение к выходу.


Балин: О, Фродо! А ну, иди сюда, карту подержишь. А кофе это кому?

Двалин (про себя): Сиськи, сиськи, одни сиськи на карте… (Громко) Кофе? Где кофе?

Фродо (уныло): Угощайтесь. А что это вы тут делаете?

Двалин: Карту креативим на РТУ.

Фродо (с интересом): Ого. Класс. А кто это так сиськи красиво нарисовал?

Балин: Да не сиськи это! Это взводный опорный пункт!

Фродо: Ого. А чего это он в болоте?

Балин: Двалин! Ты где ВОП расположил?

Двалин: Я сейчас все исправлю! Где этот отбеливатель?


Снаружи палатки раздается хорошо знакомый голос начштаба Глоина. Балин и Двалин делают серьезные лица и начинают смотреть на вход в палатку. Глоин появляется совсем с другой стороны и молча смотрит на карту. Все замолкают, только мухи продолжают атаковать липучку.


Глоин: Двалин! Это что за херня?

Перейти на страницу:

Все книги серии Пехота

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне