Пекин и Великая Китайская стена

Суровые нравы сильно влияли на китайское общество, но жизнь в Поднебесной, особенно с развитием промышленности в XIX веке, не была такой беспросветной, как ее представляли иностранные путешественники. К тому времени жители крупных городов научились цивилизованно отдыхать, например проводя свободное время в клубах, учрежденных купеческими обществами. Китайские торговцы объединялись в союзы по происхождению, собираясь в домах, построенных специально для этих целей и соответственно украшенных. Снаружи здания подобного рода почти не отличались друг от друга, чего нельзя сказать о декоре фасадов и внутренних помещений. Уроженцы разных провинций соперничали между собой, стараясь представить свои общества как можно более презентабельно.

В отличие от дворцов клубные интерьеры выражали передовые вкусы. Не отказываясь от традиций, торговая знать предпочитала по-европейски изящные формы, дорогие породы дерева и мрамор для отделки. В таких домах устраивались совещания, по будням совершались сделки, а по праздникам проходили пиры.

Китаец на приеме у цирюльника

Здесь тоже имелись внутренние дворы с высокими глухими стенами. В зависимости от своего достатка члены общества устраивали в клубах театры, гостевые комнаты, молельни и небольшие садики. Наделенный ролью храма искусства, театр всегда стоял в одном дворе со святилищем. Он представлял собой открытую сцену с удобными ложами для почетных гостей, к которым относились и хозяева. На время представлений двери клуба распахивались перед всеми желающими, правда для простых горожан сидячих мест не предусматривалось.

Среди общественных зданий Пекина особое значение имели цирюльни, поскольку от прически зависела жизнь не только рядовых, но и сановных китайцев. В эпоху Цин обязательной принадлежностью каждого жителя Поднебесной была коса. Указ о ее ношении в 1645 году издал первый император маньчжурской династии. Незадолго перед тем мужчинам империи приходилось выбирать: волосы или голова. Большинство, конечно, обращались к цирюльнику, ведь ослушникам грозила казнь с последующей демонстрацией небритой головы на главной площади Пекина. Видимо, непокорных оставалось много, потому что император все же позволил оставлять волосы на темени, но приказал заплетать их в косу. За отказ носить ее китайцу любого ранга без суда отрубали голову. Казнь грозила и лысеющим мужчинам, поэтому они приобретали сие украшение в лавке. Некоторое послабление делалось для детей; девочкам выбривали только лоб и затылок, маленьким мальчикам оставляли пучок волос на одном из висков, а подросткам – чуб, который, отрастая, превращался в косичку и при необходимости укладывался в виде пучка.

В день совершеннолетия, то есть в 16 лет, каждому жителю Поднебесной даровалось право спустить отросшую косу, прикрыв темя маленькой шапочкой. Помня о строгости императорского указа, китайские мужчины берегли волосы. Чтобы не пачкать вещь, стоившую жизни, в дороге или во время работы они свертывали ее на затылке. Однако в торжественных случаях черная коса ложилась на спину, ведь представать со свернутой косой перед чиновником считалось неприличным, а порой и преступным.

Преступление и наказание

Постигая китайский характер, трудно не столкнуться с интересным понятием «потерять лицо», которое в Поднебесной трактовалось широко, сложно и касалось не только физиономии. В китайском мировоззрении «потеря лица» означала открытое признание ошибки и считалась большим несчастьем, оттого каждый человек старался свое лицо сохранить. Восхищаясь искренностью легендарных героев, сами китайцы ею не обладали. Как вельможи, так и простые крестьяне заботились о репутации, употребляя стандартный набор формальностей, куда входили улыбки, низкие поклоны, льстивые слова и напрасные обещания. Совершив дурной поступок, европеец мог принести извинения и остаться в глазах окружающих благородным человеком. В старом Китае гражданская казнь угрожала не столько виновнику, сколько тому, кто опрометчиво покается в грехах.

Считалось, что мандарин-взяточник не «потеряет лицо», если будет держаться высокомерно с народом и унижаться перед императором. Казнокрад без сожаления занимался воровством, демонстрируя притворную вежливость и хорошие манеры. Честному крестьянину избежать наказания помогали подарки, а в случае вины он в любом случае представал перед судом (кит. ямынь).

Присутственное место, где вершилась расправа над всеми, кто не имел туго набитого кошелька, представляло собой комплекс построек, по традиции разделенных дворами. Двери каждого павильона были оборудованы красными фонарями. Число оград и ворот ямыня зависело от богатства начальника. Показателем его знатности, степени уважения и состоятельности служили наддверные элементы: резные портики, карнизы с углами, оформленными статуэтками духов и священных животных. В центральной части усадьбы проживал судья с семьей. Здесь же располагалась его приемная, гостиная, карцер для подследственных; крошечные боковые каморки предназначались для охранников и слуг.