Пекло

Просто, разумеется, лишь в теории. На практике все сложилось для душителя уже не так гладко. Еще до того, как его руки сомкнулись на хрупкой шее женщины, ему в лицо уперлось дуло пистолета, и это стало для него весьма неприятной новостью. Разбрасывать по улице свои и без того невеликие мозги бандит категорически не желал. И сделал мудрый выбор: отцепился от Верданди еще до того, как ее палец нажал на спусковой крючок, после чего плюхнулся на дорогу, отделавшись лишь синяками и ссадинами.

Чего нельзя было сказать о проникшем в салон захватчике. Он решил первым делом накинуться на водителя, чтобы помочь приятелю и совместными усилиями прикончить жертву. Очутившись на заднем сиденье, этот проныра тут же достал нож, которым не мог воспользоваться, когда хватался обеими руками за движущийся автомобиль. Однако он резко изменил свой план, увидев, что пассажирка развернулась и целится в него из пистолета.

Будь у него возможность быстро выпрыгнуть из машины, наверняка он тоже не стал бы рисковать и удрал. Но нож в руке и тот факт, что Верданди замешкалась с выстрелом, придали бандиту уверенности. Закричав, он вскинул нож и в следующий миг воткнул бы его Вере в глаз, только она не доставила ему такую радость и лишила его глаза первой. Грянул выстрел, и содержимое бандитского черепа расплескалось по заднему стеклу. А сам наполовину обезглавленный захватчик выронил оружие и, откинувшись на спинку сиденья, завалился на бок – так, словно был еще жив и всего лишь прилег вздремнуть.

Устранив угрозу с тыла, Верданди хотела помочь напарнику, но он и без нее справился. Вцепившийся ему в кадык негодяй обладал недюжинной силой, и сорвать его пальцы с горла оказалось сложной задачей. Учитывая, что помимо всего прочего Куприянову нужно было управлять автомобилем. Поэтому он поступил иначе: удерживая руль одной рукой, другой контратаковал врага точно таким же способом.

Правда, с одним отличием: сомкнувшиеся у бандита на шее пальцы были стальными в прямом смысле слова и способными расплющить свинцовую пулю, словно хлебный мякиш.

Само собой, что в противостоянии обычной руки, пусть и крепкой, и механической вторая одержала быструю и убедительную победу. Раздавленная глотка бандита издала чавкающий звук, на водителя, а также на приборную панель брызнула кровь, и Кальтер вновь задышал полной грудью, вырвавшись из вражеской хватки. Тело последнего захватчика упало на дорогу и укатилось в кювет, а «Субару» не тормозя помчалась дальше, в сторону загородного шоссе.

– Вот об этом я и говорил, – как ни в чем не бывало вернулся к прерванному разговору Кальтер, потирая шею, где вот-вот грозили появиться синяки. – Если ты сбежал из тюрьмы, найти одежду подходящего размера всегда проще, чем обувку. Однако босиком тоже далеко не убежишь. Поэтому и приходится идти на риск, оставляя себе тюремные сапоги и надеясь, что они не вызовут подозрений.

– Наверное, легче будет поменять машину, чем отмыть эту, – сокрушенно заметила Вера, осматривая забрызганный кровью салон и мертвого «пассажира» на заднем сиденье. Какой бы бедлам ни творился в городе, раскатывать по улицам с такими компрометирующими уликами все равно было опасно.

– Так и сделаем, – согласился Кальтер. – На выезде из города есть заправка, там и конфискуем у кого-нибудь подходящий транспорт с полным баком. А сейчас окажи любезность – поищи какое-нибудь полотенце или ветошь, а то руки скользят.

Кальтер кивком указал на забрызганные кровью руль и протез.

Вера покопалась под сиденьем, потом заглянула в бардачок… И замерла с открытым от удивления ртом и вытаращенными глазами.

– Дядя Костя… – неуверенно пробормотала она, когда Кальтер посмотрел на нее, чтобы узнать, чем вызвана эта заминка. – Ты не поверишь, но здесь э-э-э… здесь…

– В чем дело? – Куприянов на всякий случай сбросил скорость.

Вместо ответа Верданди сунула руку в бардачок и вытащила оттуда… пакаль!

В полумраке Кальтеру почудилось, что артефакт – матово-серебристый; такой же, каким был первый найденный им в Дубае. Однако присмотревшись, он понял, что ошибся. Эта пластинка была отшлифована гораздо лучше, до зеркального блеска. А отражающиеся в ней лампочки приборной панели делали ее похожей на усеянный изумрудами и рубинами драгоценный талисман.