Пекло 2

− Рано или поздно Демоны отрежут тебе яйца, − шептал Шеф, едва дыша, и тут же задыхался от новой судороги.

Ему снова вгоняли целый шприц голубой жижи, на этот раз попадая в вену на шее и заливая плечо кровью, выдергивая иглу.

− Сначала я оторву яйца тебе, выебу и дам каждому тут засунуть член в твою глотку. Этого ведь ты хочешь, Шеф? – смеялся Тибальд прямо ему в ухо, но ответить на это Шеф уже не мог.

Внутри все сжалось так, что легкие не могли сделать вдох. Ноги сами подтягивались к животу, выталкивая остатки воздуха, но проклятое выносливое тело все равно не умирало и даже не теряло сознание.

− Готовься, − говорил Тибальд, проводя по коротким волосам, будто надеялся, что сможет за них уцепиться, но не смог и просто отступил, приказывая отпустить этого и вязать того, какого-то другого.

− Дыши, − все же сказал Лотар, спешно подползая к новому пленнику.

Он его впервые видел, но по реакции тела понимал, что с голубой жижей тот уже дело имел, но доза была явно слишком большой: после такой можно и не встать, но сейчас главное упереться руками в пол или хотя бы локтями и сделать вдох. Именно это он помогал делать неизвестному по прозвищу Шеф, отодвигаясь и даже поддерживая, раз уж ему не запрещали это делать. Шеф его понимал, упирался локтями, вдыхал с хрипом, а потом поднимался на руках, рыча сквозь стиснутые зубы.

Больше всего Шефа бесило, что за судорогой неизбежна слабость, с которой он ничего не сможет делать. Три вдоха и он падал в руки парня с нашивкой эксперта на рубашке. Тот не дал ему рухнуть на пол и разбить лицо еще больше.

− Вот он, ваш мучитель! – орал Тибальд, и Шеф заставлял себя открыть глаза, чтобы увидеть Ярвана, привязанного к столбу навеса над его троном.

Один из гвоздей биты вспорол ему левый глаз. На месте глазницы теперь была впадина. Из-под опущенного века текла кровь, пряча вспухший синяк. На виске красовался неглубокий порез. Он был жив только потому, что неумелая шлюха смазала удар, и досталось Ярвану скорее от кривых гвоздей, чем от биты, и не по голове, а в глаз. Нос ему еще раз сломали, губу разбили, а вот раздевать не стали и кактус не кололи, чтобы он почувствовал все, что о нем думают его бывшие подчиненные.

− Итак, – продолжал Тибальд, размахивая плетью, − кто первый покажет ему, чего он стоит?!

− Я! – вызывался один из Ястребов и схватил кнут.

Он даже не спрашивал позволения, а тут же бил Ярвана плетью прямо по лицу и сразу второй раз − по груди.

− Побудь на нашем месте, сука! – орали Ястребы, а Ярван только рычал от злости.

Он бывал на их месте. Не он плел эту плеть из змеиных шкур. Не он вязал их узлами и сплетал в тугую косу, не он ввел традицию ставить у этого столба провинившихся и лупить их до синяков. Плеть была тяжелая, но кожу не рассекала. Это позволяло наказанным выживать.

Ярван часто порол местных олухов, всегда грозя им кровавыми ранами, а потом пиная их под зад с синими спинами.

Не он первым придумал использовать дыру в этой трубе, для того чтобы крепить руки связанных, но он никогда не вязал ноги и уж тем более не бил никого плетью по лицу, разбивая губы.

− Уроды, − вырывалось у Лотара, когда на Ярване все же рвали майку и стали бить плетью по животу, заставляя кожу над мышцами вспухать от крови.

− Мочить их надо, − почти неслышно отвечал Шеф, удивляясь тому, как ясно работает его разум, несмотря на кактус.

Лотар не слышал его слов, но угадывал их по движению губ. Он его голову себе на колени уложил и застыл вот так, понимая, что ничем хорошим все это не кончится. Ни для кого из них.

− Рыпнемся − нас убьют, − шептал он, понимая, что за ними никто не следит.

− Нас и так убьют. Его забьют до смерти. Меня растянут на кресте и затрахают, возможно, даже этой плетью, а с тобой уже как повезет, но они будут в таком угаре, что до следующей ночи ты не доживешь.

Лотар ничего на это не отвечал. Все это походило на правду, но бессмысленно умирать не хотелось, а толкового предложения не было, даже шанса заполучить оружие ему обычно не давали и вряд ли такой выпадет теперь.

В лагере смеялись, пили, не следили за красным заревом рассвета и не сразу поняли, что Ярван просто потерял сознание.

− Сейчас водой его окатим и по новой! – орал парнишка, некогда бывший его шлюхой.

Ему тоже хотелось отомстить. Он мечтал врезать этому гаду плетью прямо по яйцам, задавить все, что у того в штанах было, за все свои слезы в его пещере. По сравнению с ним, Тибальд был ласковым любовником, конкретным и понятным, а самое главное он разговаривал с ним, а не пользовал, как резиновое тело. Только именно Тибальд отобрал у него плеть и заткнул за пояс.

− Не надо убивать его так быстро, пусть потомится на солнышке, − сказал он с блаженной улыбкой, отхлебнув с фляги, где местное пойло смешали с кактусовым соком, чтобы получать полное удовольствие от реальности. – Ты еще успеешь его отлупить, а если захочешь − даже трахнуть, − пообещал он пареньку и тут же кивнул на клетку. – У нас есть еще игрушки.

Из бункера вытащили крест, открепив его от стены, а положили на песок, заранее разведя две половины основания и выдвинув подпорки.