Пекло 3

Он хотел предложить всем убраться на корабле с этой планеты, а тем, кто подлежит эвакуации, остаться, только с Оливером не знал, что делать. О смерти Дориана он уже знал: час назад говорил с начальством, и его смерть была подтверждена отключившимся иммунным чипом, но говорить об этом остальным Лотар не спешил. Он попросил проверить Берга и еще троих: Вильхара, Ирона и Кирка. Имени Глиста Лотар не знал, потому и гадать не стал, кто он на самом деле, ограничившись запросом о тех, кто пропал. Он надеялся, что аналитика данных с камер позволит сказать, живы они или нет, тогда и про Дориана можно будет сказать, а пока хватало растерянной Карин с красными глазами и упрямого Шефа.

– Я думал попытаться сначала узнать, зачем ты им нужен, – начал было Лотар, но Шеф перебил его, не желая ничего слушать.

– Я никуда не полечу, – сказал он уверенно. – О чем ты говоришь? Какая еще эвакуация? Какой шанс на будущее? Посмотри на меня и скажи честно: ты можешь представить меня среди нормальных, как вы выражаетесь обычно, людей?

Он посмотрел Лотару в глаза, а тот только челюсть сильнее сжал. Он не мог представить Оливера среди людей, не мог представить его в зеленых садах Майкана. Он словно врос в Пекло, словно стал его частью – как скала в песках Хайбы, как один из спутников, отражающих тускло свет Зены ночью в небе над этой самой Хайбой, как костер в полуразрушенном лагере или покореженная фляга с последней водой.

– Я никуда не полечу, – повторил Шеф, видя в молчании ответ, – а ты должен эвакуировать отсюда Карин. Это самое главное – так считает и Берг, так что забудь. Если я и покину эту планету, то с остальными преступниками или с ними же стану свободным.

Лотар молчал, отводя в сторону взгляд. Он и понимал это решение, и не понимал, но спорить с ним не мог, чувствовал, что права не имеет на этот спор. Он выжидал немного и напоминал, что Шефу надо отдохнуть, прежде чем что-то решать. Он просто надеялся, что, может быть, сон его образумит, хоть и не говорил этого вслух.

Карин же знала, что дело не в усталости. Она стояла тихо в стороне и внимательно слушала весь этот разговор. Слушала и молчала, роняя очередную горькую слезу, что крупной каплей срывалась сама с ресниц и катилась по ее лицу, обжигая разбитые губы.

Глава 62

Оливер ни в чем не сомневался. Он с самого начала знал, что у него нет шанса ни на какое будущее вне Пекла, а если в нем что-то и дергалось в сомнениях, то это было лишь наваждением, пустынным миражом, галлюцинацией перегревшегося мозга.

Он хотел только, чтобы Карин покинула это место, потому что не заслужила гнить здесь. Он хотел, чтобы она была счастлива, и понимал, что счастлива она будет не с ним, не здесь. Ее просто надо было вернуть – в этом и была его любовь. В этом с Бергом они сходились, только Шеф все же считал, что Берг еще может вернуться, но, если тот не передумает и скажет снова, что никуда не улетит, убеждать его Шеф не будет. Примет его решение, как есть.

Во всем этом Оливер не сомневался, потому мысли ему не мешали спать. Он занял одну из будущих кают – неуютную металлическую конуру, с коричневыми от ржавчины пятнами на двери и одной из стен. Здесь ничего не было. Металл отдавал холодом, но дверь закрывалась, и ноги на полу можно было вытянуть. Этого было для Оливера достаточно, чтобы лечь, закрыть глаза и уснуть.

Он волновался за парней, о судьбе которых не было информации, но это было уже привычное волнение, с которым он сталкивался не раз. Лишая себя сна, он им не поможет, может даже хуже сделать, лишив себя холодного рассудка. Будут новости – его непременно разбудят, ну а пока он должен сделать самое важное: отдохнуть, чтобы полным сил прийти им на помощь.

Он закрыл глаза и сразу провалился в сон – глубокий и лишенный сновидений, но сон этот как всегда был чутким: любой шорох мог его нарушить, а тут скрипнула дверь, и на металлический пол ступила чья-то нога.

Он открыл глаза и посмотрел на вошедшую. Это была Карин, не узнать ее тонкую фигурку с коротко стриженными волосами было почти невозможно.

– Я тебя разбудила? Прости, – сказала она и села с ним рядом. – Я просто очень хотела к тебе.

Шеф не ответил, протянул к ней руку, но замер, так и не коснувшись ее бока, повторяя себе самое главное: он должен ее отпустить. Так будет лучше для всех, но убрать руку не получалось, пальцы сами скользили по воздуху рядом, повторяя контур ее талии и бедра.

– Я все слышала, – призналась Карин. – Не хотела, просто ноги сами за тобой пошли и… почему? – спросила она и посмотрела на Оливера.

В ее глазах опять стояли слезы.

– Потому что я Шеф, а не Оливер Финрер, – глухо и даже немного виновато признался он.

Он знал, что она не поймет и ждал, что она снова начнет его уговаривать, но она не стала, а просто легла рядом с ним, прижавшись к нему горячим телом, уткнулась носом ему в грудь и замерла, прежде чем прошептать:

– Я люблю тебя и хочу остаться с тобой. Хочу, чтобы у нас были дети, чтобы…

– Карин, – почти простонал Шеф, надеясь прервать ее, остановить, но она не дала.