Пекло

Однако та и здесь поразила Мару скоростью и гибкостью мышления. Новую реальность она приняла намного быстрее и легче, чем в первый раз. Видя, в каком темпе Ева познает и осваивает новое, и понимая, что ей нужно максимально подготовиться к встрече с врагом, Мара решила открыть ей доступ в большой мир.

И Ева до сих пор не вернулась.

Монк взглянул на часы.

Уже в сотый раз.

– У Евы еще две минуты, – напомнила Мара.

– Лучше ей поторопиться. Чтобы успеть на встречу к сроку, мы должны выйти через пять минут.

Мара пожала плечами.

– Для Евы две минуты – как для нас целая жизнь. Думаю, ни одну предоставленную ей секунду она не захочет потерять зря.

– Но она вернется?

– На самом деле она никуда не ушла. – Мара указала на светящееся устройство «Генезиса». – Бо́льшая часть ее вычислительной мощности все еще здесь. Она выглянула наружу, вышла посмотреть на мир, но суть ее, ядро программы осталось здесь, с нами. Снаружи не найдется устройств, достаточно продвинутых и сложных для того, чтобы Ева могла в них переселиться. Или даже создать копию себя и поселить ее там.

– Выходит, она как цветок в горшке, – заметил Монк. – Распускает листья и бутоны, выпускает побеги – а корни остаются в горшке из сапфира и стали.

– Даже оставаясь прикованной к устройству, она – или ее злой двойник – может причинить немало бед. Мы уже видели это в Париже. А со временем Ева – или та, другая Ева, – возможно, сумеет выйти из «горшка» и отправится вперед, на поиски более сочных пастбищ, свободных от нашего вмешательства и контроля.

– Но пока это невозможно? – уточнил Монк; он явно хотел услышать успокаивающий и ободряющий ответ.

Мара не стала его успокаивать.

– Все быстро меняется. Вот почему разумно создавать ИИ именно сейчас, когда общий технологический уровень мира еще не отвечает этой задаче. В нашем мире такой сложной программе некуда – или почти некуда – бежать.

– Понятно. Лучше сейчас, пока мы ничего или почти ничего не можем ей предложить, чем в будущем, когда вокруг будет полно «сочных пастбищ».

– Вот именно.

Послышался мелодичный сигнал компьютера, и на экране возникла фигурка Евы. Мара смотрела на нее с удивлением. Двадцатиминутное путешествие сильно изменило Еву. Она выглядела теперь старше – или, быть может, серьезнее. Волосы были заплетены в косу и уложены короной вокруг головы. Появилась на Еве и одежда: простое желтое платье длиной до середины икр и черные туфли-«лодочки».

Маре вспомнилось, как библейская Ева, вкусив от Древа Познания, начала скрывать свою наготу. Однако на лице Евы не было стыда – лишь глубокая печаль, словно она была поражена и разочарована тем, что встретило ее в большом мире.

И кто бы ее в этом упрекнул?

Ева на экране махнула рукой, и аватар Мары рассыпался на пиксели и исчез.

– Думаю, с этими играми можно закончить, – сказала Ева; голос ее доносился из динамиков.

Даже голос у нее изменился. Прежде он звучал механически, как у робота, теперь же по звучанию и интонациям был неотличим от голоса живой женщины.

Ева обвела взглядом свой сад, подняла руку, словно желая стереть и эту иллюзию. Но, подумав, опустила руку и оставила сад на месте.

– Здесь спокойно, – вот и все, что сказала она об этом.

Мара склонилась к микрофону.

– Ева, сейчас нам нужно перенести твое устройство. Чтобы путешествие было безопасным, нам придется переключить тебя в спящий режим. Встроенные аккумуляторы…

– …будут питать меня энергией, так что мои жизненно важные системы продолжат работу. Понятно.

Мара отметила, как быстро ответила Ева – фактически, прервала ее, не дав договорить. И во взгляде ее читалась рассеянность… нет, пожалуй, даже скука. Должно быть, для существа, чьи нервные синапсы питаются от лазеров, существа, способного мыслить со скоростью света, их разговор тянулся нестерпимо медленно.

– Объясни ей все, что нужно знать, – приказал Монк. – Только быстро. Через три минуты мы должны уйти.

Мара кивнула.

Придется тебе поскучать еще немного!

15 часов 55 минут

Срок, установленный Валей, стремительно приближался. Монк и Мара торопливо шагали через площадь. Плаза-Майор находилась всего в нескольких минутах ходьбы от гостиницы, однако Коккалис тяжело дышал. Его механическая рука крепко сжимала ручку титанового кейса, где покоилась сфера «Генезиса». Стук сердца гулко отдавался в ушах.

Он старался отогнать от себя образы Харриет, его крохотной дочурки, мучимой страшными муками.

Я не позволю, чтобы это с ней сделали!

Мара, с кожаной сумкой через плечо, шагала рядом. Кейс с жесткими дисками она оставила в номере. Все их содержимое уже было загружено в Еву.

Кроме того, Валя о них не просила – а Монк не собирался уступать ей ни на микрон больше необходимого. В крайнем случае, думал он, если им не удастся сразу прийти к согласию, эти диски можно будет использовать как туз в рукаве во время переговоров.