Пекло

— Моя мама, — прерывающимся голосом отозвалась Джорджия.

— Твоя мама?

— Они держат ее в заложницах. — Джорджия не могла остановить слезы. — А от меня требуют какую-то дискету. Та, которая оказалась у Сьюзи в кошельке, им не подходит. Они все повторяли и повторяли: «Остальное!»

Ли опустил голову, потер переносицу:

— И еще они хотят, чтобы ты нашла меня и отдала им. Вот почему они держат твою мать.

Джорджия кивнула и в первый раз прямо посмотрела ему в глаза. Он все понял. Впрочем, он был в банде, и ему ничего не стоило понять логику Ченов.

— Ты не вызвала полицию, — заметил он. — Есть какая-то причина?

— Они сказали, что у них друзья в полиции…

— Один.

— Что?

— Есть там один грязный коп.

Джорджии понадобилось время, чтобы осмыслить его слова.

— Кто он?

— Такие люди стараются не высовываться, и деньги они получают со счета в Панаме. Это все, что мне известно.

Ужасная мысль пришла ей в голову:

— Но это не Дэниел?

Ли засмеялся, словно закашлялся:

— Ему очень хочется придушить меня, это точно, и он способен создать свою сеть агентов, когда ему нужно… Он рассказал тебе об Эми Робине?

— Нет…

— Весь город в курсе этой истории. Ты должна знать. Это откроет тебе глаза. — Изумление на его лице сменилось обычной бесстрастностью. — Но одно очевидно. Дэниел Картер не Паук.

— Паук?

— Так называют грязных полицейских. Они сидят в своих сетях и дергают за нужные ниточки, чтобы накопить побольше денег, а потом уйти и жить припеваючи.

— Если я обращусь в полицию, Паук сообщит Ченам?

— Конечно. Но Чены не убьют твою маму… Как ее зовут?

— Линетт.

— Потому что Линетт нужна им живая, а не мертвая, и ты должна это понять. Но если ты сообщишь и копы подберутся к Ченам слишком близко…

Джорджия поняла, что он имел в виду. Тогда Чены могут убить Линетт, утопить ее тело и избавиться от всех улик, свидетельствующих о похищении человека.

— Что же мне делать? — спросила она. — Если не полицию, то кого звать на помощь?

Несколько мгновений Ли размышлял.

— Только не Паука. Если полицейские зашевелятся, ей будет хуже. И найти ее будет еще труднее. — Он опять задумался. — Ты говорила кому-нибудь о Линетт?

— Кроме тебя, никому.

— И не говори. Ни слова. Даже своему приятелю Дэниелу. Иначе об этом узнает Паук.

Джорджия кивнула.

— Хорошо. Потому что единственная надежда вызволить твою маму — это действовать предельно осторожно. Задам-ка я пару вопросов в нужных местах. Постараюсь разузнать, где они держат ее.

— Это как?

Ли снова проверил, не много ли пепла на сигаре:

— У меня есть кое-какие способы и средства.

Вся мокрая от пота, Джорджия поерзала в кресле, чувствуя, что прилипла к нему. Она не могла понять, почему он собирается помогать ее матери, и прямо спросила его об этом:

— Ты правда собираешься помочь?

— Да, собираюсь.

Куря сигару, Ли рассказал, что родился в городе Фулин на Янцзы — шумном, грязном, перенаселенном, улицы которого круто поднимались над рекой, как лестницы, поэтому у жителей мускулы на ногах были толстыми и крепкими, вроде веревок.

Когда Ли исполнилось восемь лет, Усатая Цзян, его бабушка и даоистская предсказательница, с которой он жил в одной комнате на почти самой нижней лестнице Фулина, сказала ему, что если спасешь жизнь человеку, то до конца дней несешь за него ответственность. Он спросил почему, и в ответ она, вздохнув, закатила слезящиеся глаза:

— Ох-ох-ох! Маленький ты еще и мало знаешь! Это же совсем просто, и даже такой неуч, как ты, должен понимать. Когда спасаешь человека, меняешь его судьбу. А уж если ты помешал судьбе, то и ответственность ложится на тебя.

Он начал было возражать, приводя в пример спасателей, пожарников, врачей, но она стояла на своем. Мол, они выполняют свою работу и правильно, что им не надо отвечать за всех спасенных.

— Если идешь по берегу реки и видишь тонущего человека, подумай дважды, прежде чем прыгать в воду, — так говорила Усатая Цзян. — Ведь можно изменить не только судьбу несчастного, но и свою тоже.

Ли умолк.

— Но ты не несешь ответственности за мою мать, — сказала Джорджия.

Он посмотрел на нее, словно начальник на нерадивую подчиненную. И, не теряя терпения, произнес:

— Если бы я не спас тебя, она не была бы сейчас там, где она находится. — Он постучал пальцем по сигаре, сбрасывая пепел. — Считай меня своим личным ястребом, который все отлично видит перед собой и сбоку и может предупредить тебя об опасности, а если необходимо, то и подраться и даже убить, защищая тебя.

Джорджия не была уверена, что речи Ли внесли покой в ее душу, и промолчала.

— Какой срок?

— Воскресенье. Потом они, — Джорджия запнулась, — убьют ее.

Ли кивнул:

— В нашем распоряжении пять дней. Что ж, должно хватить.

Глядя, как он сжал губами сигару, Джорджия ощутила что-то вроде внутренней дрожи, и, как ни странно, ей очень захотелось прикоснуться к Ли. Наверное, от его поддержки ей стало легче, да и благодарность тоже сыграла свою роль. Теперь у Джорджии был союзник, который знал об опасности, грозившей ее матери, и она была благодарна ему, потому что он собирался ее освободить.

— У тебя есть мобильник?

— Да.

— Давай номер.