Пелагея. Преддипломная практика

— Эта колокольня считается символом Соликамска, — заметив интерес Пелагеи и стараясь развлечь, блеснул знаниями чужого мира Итан. — В этом мире есть башня, называют Пизанской, она также наклонена набок. Но эта колокольня, в отличие от той башни, наклон имеет постоянный в 1,3 градуса и падать не собирается.

— Интересно, — вяло пробормотала Пелагея. — От Селивестра узнал?

— Угу, — мгновенно признался Итан. — Ты потерпи чуть-чуть. Скоро отдохнешь.

Он проявлял чудеса физической выносливости. Эльф со своим пустым резервом давным-давно уже должен был свалиться без сил. Но он упрямо шел в ему одному ведомом направлении, крепко держал за вялую ладошку Пелагею. Опустив взор, та вскорости перестала смотреть по сторонам и смотрела только под ноги.

— Я буду разговаривать, ты молчи и улыбайся, — неожиданно произнес Итан.

— Хорошо, — покорно кивнула Пелагея.

Не отпуская ладонь девушки, стриженая блондинка деловито направилась к пожилым женщинам, сидящим на скамейке возле одного из стареньких домиков. Василий не спеша бежал за девушками.

— Добрый вечер, — приветливо поздоровалась блондинка со скучающими бабушками.

— И вам девоньки не хворать, — бойко ответила одна из двух старушек. — Поди ищите шо? Ночь уж на дворе. Не дело девкам одним по ночам-то шастать.

— Ваша правда, бабушка, — тотчас уважительно согласилась стриженная блондинка. — Припозднились мы с подругой, ваш город осматривая. И о ночлеге не побеспокоились, — грустно улыбнувшись, она с надеждой в голосе поинтересовалась: — Не подскажете, кто комнату нам на ночь может сдать?

— От жешь, молодежь пошла, — зацокала языком словоохотливая бабушка. — Нет бы загодя побеспокоиться. Эвон нет. Летять себе, ни о чем не думают.

— Погодь, Таисья, — одернула ее вторая бабушка. — Нечего девок-то третировать! Ночь на дворе, да и город им вовсе чужой, как вижу… Пойдемте-ка, девоньки, ко мне. Нечего вам и вправду по темноте-то бродить. Я одна живу. Не бойтесь, худо не будет. И спать положу, и покормлю чем бог подал.

Поморщившись от боли в коленях, старушка тяжело встала с лавки и направилась к старенькому деревянному дому, крытому позеленевшим от времени шифером. Немедля девушки отправились за ней следом.

— Меня тетка Матрена кличут, — открывая скрипучую калитку добродушно произнесла старушка. — Собака-то ваша, девоньки? — она указала подбородком на сидевшего в придорожной пыли с гордым видом Василия.

— Наша, — кивнула стриженная.

— Зовите с собой. И ей кусок дам. Хорошая вижу у вас собака. Да и вы неплохие… Но ты-то уж больно себя изукрасила, — неодобрительно глянула она на стриженую блондинку. — Ну, да не серчай, не серчай, девонька, на меня старую. Это я по-стариковски брюзжу. У вас-то дело молодое… За модой поспеть все пытаетесь, — тихонько говорила, вразвалочку идя по двору.

Пригласив девушек в чистенький домик, старушка тяжело ступая по скрипучим, деревянным половицам, прошла по узкому коридорчику. Остановившись на пороге маленькой комнатки с единственной кроватью, внимательно осмотрела стройные девичьи фигурки. Покивав в такт своих мыслей, произнесла:

— Тут спать будете. Вдвоем уместитесь, — помолчав мгновение, добавила: — Удобства у меня все на улице. Есть баня, да топить поздно ужо… На улице умывальник. Идите, мойте руки, да к столу, — строгим голосом наказала добрая старушка. Погруженная в мысли она медленно развернулась и направилась в крохотную кухоньку.

Переглянувшись, блондинки синхронно вздохнули и отправились обратно на улицу. Довольно быстро сориентировавшись во дворе, тщательно вымыли руки. Не говоря друг другу ни слова, девушки вернулись в дом. Пройдя в кухню, устроились за стареньким, деревянным столом, накрытым цветастой клеенкой.

— Чем бог послал. Кушайте девоньки, — мягко улыбнулась старушка, поставив на стол огромную миску с пушистыми оладьями. — Собачку-то я вашу на улице покормила. Улеглась она болезная на завалинке. Не тревожьтесь за нее, — с теплотой в голосе произнесла она и широко улыбнулась.

Аппетит у гостей оказался будь здоров. Очень скоро большая тарелка с оладьями опустела, да и чая в кружках не осталось. Сыто жмурясь, девушки искренне благодарили гостеприимную хозяйку.

— Да на здоровье, девочки, — прервав их, добродушно отозвалась Матрена. Оглядев девушек, озабоченно произнесла: — Вижу, что без вещей вы вовсе… Обокрал вас небось?! Вот ироды-то, — она сурово нахмурилась и добавила. — Но ничего-ничего. Ночнушки-то я вам дам. Не сумлевайтесь. Вот с одежонкой на носку у меня туго… Пошукаю. Авось что и подберу…

— Не волнуйтесь бабушка, — ласково сказал Итан, положив ладонь на узловатую, покрытую старческими пятнышками ладонь. — Вещи мы себе купим. У нас деньги есть. Мы и за ночлег вам заплатим.

— Ты, это, — сурово взглянула бабушка. — Про деньги-то мне забудь! Не из корысти-то я вас приютила. Жалко больно стало, — она с искренним сочувствием посмотрела на усталую Пелагею. Затем вновь взглянув на стриженную, заботливым тоном посоветовала: — Деньги-то свои подальше-то спрячь, милая. Как бы лихо ни было-то. Времена ноне непростые.