Пеле, Гарринча, футбол-2

Смысл этих перемен объяснялся следующим образом: во время отборочных игр бразильская пресса высказывала недовольство линией атаки. Введя двух ярко выраженных крайних нападающих — Жаира справа и Эду слева — и двух центральных форвардов — Пеле и Тостао. Салданья, по мнению критиков, обескровил среднюю зону поля, и в некоторых матчах команда «скатывалась» к схеме 4+2+4. Салданья отвергал эти сомнения, утверждая, что третьим элементом полузащиты (рядом и Пиазой и Жерсоном) у него является Пеле. Поскольку противники бразильцев в отборочных матчах были слабыми, спор остался нерешенным. Когда же Загало пришел в сборную, он решил несколько перестроить боевые порядки этих двух линий, используя в основном тех же игроков, которыми распоряжался Салданья. Вместо левого крайнего Эду, который не проявлял ни желания, ни особого умения играть в средней зоне, оттягиваясь на помощь полузащитникам, Загало, как уже было сказано, ввел молодого Ривелино — из «Коринтианса», всегда игравшего в полузащите, но обладающего исключительно сильным (многие утверждают — сильнейшим в Бразилии) ударом и ювелирной техникой обводки. Ривелино уже долгое время «морально» претендовал на место в основном составе, и Салданья несколько раз вводил его вместо Жерсона, публично «сожалея», что парню приходится сидеть в запасе, потому что он давно уже заслуживает «места под солнцем».

Загало решил поручить Ривелино ту же роль, которую он сам некогда играл в Швеции и Чили и которую столь же блистательно исполнял впоследствии под руководством Загало неудержимый левый край «Ботафого» Пауло Сезар: роль оттянутого к средней линии левого крайнего. Таким образом, тактический рисунок сборной приобрел уже хорошо знакомые бразильцам по игре «золотой сборной» и «Ботафого» черты: 4+3+3 с оттянутым левым краем.

Следует признать, что эта схема, хотя она полностью и доказала свою правоту, отнюдь не рассматривается бразильскими тренерами как какой-то фетиш, как объект слепого подражания. Диди, например, впоследствии говорил, что схема Загало заметно сужает фронт атаки, оставляя ее левый фланг оголенным. Примерно так же рассуждал тренер «Флуминенсе» Пауло Амарал: он организовал линию атаки своей команды по схеме 4+3+3 с выдвинутыми вперед крайними нападающими и добился в том же 1970 году блестящего успеха. Его команда выиграла неофициальный чемпионат страны — турнир «Серебряный кубок», в котором участвовали лучшие бразильские команды.

Но вернемся к сборной. Начало пути Загало во главе команды не было усыпано розами. Значительная часть прессы продолжала поддерживать Салданью, общественное мнение страны разделилось, игроки были сбиты с толку, газеты кричали о неизбежности нового поражения и нового «национального позора». Более чем скромные успехи в первых контрольных играх еще больше накалили обстановку.

Правда, свой первый матч под руководством Загало сборная выиграла (у сборной Чили) со счетом 5:0, но этой победе нельзя было придавать серьезного значения, ибо буквально на первых же минутах встречи судья (бразильский) выгнал с поля одного из чилийцев и вывел из состояния равновесия команду гостей.

Уже в следующем матче с чилийцами победа досталась бразильцам с большим трудом и с минимальным преимуществом (2:1). А затем последовали две меланхолические ничьи — против сборной Парагвая и второй (!) сборной Болгарии. Особое раздражение вызвал матч с болгарами: они вышли на «Маракану» буквально из самолета, не успели ни отдохнуть, ни позавтракать после долгого и утомительного перелета и… отнюдь не испугались грозных соперников. Игра была равной: яростные атаки Пеле и Тостао разбивались о невозмутимые оборонительные линии гостей, а на последних минутах «Маракана» дважды ахала, хватаясь в панике за голову после неожиданных и острых атак на ворота Феликса.

Скромная (1:0) победа над сборной Австрии накануне отъезда в Мексику не прибавила оптимизма расстроенной торсиде, и прощание с командой прошло в обстановке смятения и неуверенности. И хотя тысячи болельщиков, явившихся в международный аэропорт Рио «Галеао» в вечер вылета делегации, бурно аплодировали своим любимцам, вышедшие на следующее утро газеты публиковали комментарии, преисполненные тревоги и озабоченности.