Читаем «Пелевин умер», и другие теосны о вечной потенциальности полностью

– Первый слой – это то, о чем говорится в произведении, это его сюжет. К примеру, в повести «Шинель» говорится о шинели, которую снимают с плеч мелкого чиновника уличные хулиганы, после чего этот чиновник заболевает и умирает, а потом начинается гротескная гоголевская чертовщина. Это первый смысловой слой.

– Так, понятно, а второй слой какой?

– Второй слой – это то, как написано произведение. Это стиль автора, рассказывающего ту или иную историю: выбор им слов, их порядок, повторяемость, особенности словосочетаний, строение предложений и проч.

– Понятно, а третий слой?

– Третий слой – самый сложный. Это то, что скрыто за первыми двумя слоями, в самой сердцевине любого произведения.

– А что там скрыто?

– Если мы возьмем, к примеру, ту же гоголевскую «Шинель» и мысленно уберем из нее содержание и стиль, то останутся только пустые страницы, на которые, затаив дыхание, можно глядеть бесконечно, и этот взгляд, взгляд, направленный в пустоту, в самую сердцевину любого произведения, будь то книга, картина, скульптура или даже сам человек, этот взгляд и есть самое глубокое, самое осмысленное и самое серьезное понимание сути всех вещей, скрытых за формой и содержанием. Таким образом, в этой пустоте любая сущность, лишенная формы и содержания, становится похожей на сон.

– Ну… все сон, папа.

– Все сон.

– Ом.

– Ом.

* * *

– вам не придется ломать голову

– куда инвестировать деньги

– если у вас нет денег

– рекламная служба

– теомистского радио

– все сон

– все сон

– ом

– ом

* * *

– Вообще непонятно, что делать.

– А что случилось?

– Да мир стремительно меняется, вот что.

– А нам что с того?

– Так может нам тоже надо стремительно меняться? Может, мне, например, лучше бросить работу и начать ну… не знаю, начать бегать по потолку? Может, именно так правильно? Может, так надо действовать в стремительно меняющемся мире?

– Бегать по потолку?

– Ну как вариант.

– Хм…

– Или может мне надо раздеться догола, выйти на улицу и, ну я не знаю… стихи верлибром читать, например? На каком-то не известном науке языке.

– Хм…

– Но ведь что-то же надо делать! Нельзя же просто ходить на работу, в магазин и спокойно спать ночами, словно ничего не происходит!

– Ну… все сон.

– Все сон.

– Ом.

– Ом.

Не та реальность

– Иногда знаешь о чем думаю?

– О чем?

– О том, что это не та реальность, поэтому и жизнь у меня не та.

– Не та?

– Не та.

– Или кета?

– Кета?

– Ну рыба такая есть: кета.

– А причем здесь рыба-то? Я тебе про жизнь, а ты не про рыбу?

– А что рыба это не жизнь что ли? Она не живая разве?

– Что и требовалось доказать

– А что требовалось доказать?

– Что все не то. Будь у меня нормальная жизнь, я бы с такими как ты, ненормальными, и не общался бы никогда.

– А почему это я ненормальный?

– Наверно, потому что и ты не в той реальности живешь. Мы тут все того.

– Тоги носили в Древнем Риме, насколько я помню, нам об этом на уроках истории рассказывали: тоги – в Древнем Риме.

– Ну… все сон.

– Все сон.

– Ом.

– Ом.

Всё хорошо

– Все течет и меняется.

– Вселенная расширяется.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»
Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»

Такого толкования русской истории не было в учебниках царского и сталинского времени, нет и сейчас. Выдающийся российский ученый Михаил Николаевич Покровский провел огромную работу, чтобы показать, как развивалась история России на самом деле, и привлек для этого колоссальный объем фактического материала. С антинационалистических и антимонархических позиций Покровский критикует официальные теории, которые изображали «особенный путь» развития России, идеализировали русских царей и императоров, «собирателей земель» и «великих реформаторов».Описание традиционных «героев» русской историографии занимает видное место в творчестве Михаила Покровского: монархи, полководцы, государственные и церковные деятели, дипломаты предстают в работах историка в совершенно ином свете – как эгоистические, жестокие, зачастую ограниченные личности. Главный тезис автора созвучен знаменитым словам из русского перевода «Интернационала»: «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь, и не герой . ». Не случайно труды М.Н. Покровского были культовыми книгами в постреволюционные годы, но затем, по мере укрепления авторитарных тенденций в государстве, попали под запрет. Ныне читателю предоставляется возможность ознакомиться с полным курсом русской истории М.Н. Покровского-от древнейших времен до конца XIX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Николаевич Покровский

История / Учебная и научная литература / Образование и наука