Пелхэм, час двадцать три

- Но если они не едут за нами, тогда может пострадать экспресс, в котором будут невинные люди...

- Хватит, - осадил его Райдер. - Начнешь действовать, как только я сойду. К моему возвращению все должно быть голово, чтобы мы могли сразу тронуться.

- Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три. Пелхэм Час Двадцать Три, ответьте центру управления.

Райдер нажал кнопку рации.

- Пелхэм Час Двадцать Три. Путь уже свободен?

- Еще не совсем. Дайте нам две - три минуты.

- Поспешите. И нигде на путях не должно быть полиции, иначе мы начнем отвечать. Лейтенант Прескот, вы понимаете, что я подразумеваю под словом "отвечать"?

- Да. Мы подчиняемся вашим приказам, так что нет нужды губить кого-то. Поняли, Пелхэм Час Двадцать Три?

Райдер повесил микрофон обратно на крючок.

- Не отвечай, - велел он Лонгмену. - Ему надоест, и немного погодя он успокоится. Все в порядке. Начали.

Он повернул ручку и вышел из кабины. Уэлкам лениво прохаживался возле центральной стойки, автомат свободно свисал с его правой руки. Райдер подавил приступ ярости и прошел мимо, ничего не сказав. При его приближении Стивер встал и распахнул заднюю аварийную дверь.

- Прикрой меня, - велел Райдер.

Стивер кивнул.

Райдер шагнул на площадку, согнулся и легко спрыгнул на пути. Потом выпрямился и зашагал между сверкающими рельсами на север.

Том Берри

Когда главарь выходил из кабины, Том Берри мельком успел заметить, как самый маленький из террористов наклонился, чтобы вытащить из саквояжа какую-то тяжелую железную конструкцию. Дверь захлопнулась, главарь прошел через вагон, что-то буркнул коренастому бандиту у задней двери, а сам спрыгнул на полотно.

А теперь, Диди, - подумал Берри, - не воспользоваться ли мне его отсутствием, чтобы взять штурмом Зимний? Нет, Диди, я не сдвину свою задницу с этого сидения ни на миллиметр.

Ах, Диди, по какому праву я смеялся над тобой? По крайней мере, правильно это или нет, но ты веришь во что-то, у тебя есть приниципы, на которых ты стоишь. А кто я такой? Наполовину полицейский, наполовину скучный и во всем сомневающийся эгоист. Считай я себя настоящим полицейским, меня наверняка уже не было бы в живых, но зато я бы умер честно. Но если я не считаю себя полицейским, почему же меня так грызет чувство вины? Но, Диди, почему, черт возьми, я должен чувствовать себя виноватым оттого, что не пошел на самоубийство?

И пока я остаюсь эгоистом, - думал Берри, - я надеюсь, что бандиты смогут ускользнуть, хотя они этого совсем не заслужили, и я не умру случайно в перестрелке между любящими пострелять бандитами и помешанными на стрельбе полицейскими. Нельзя сказать, что такое бегство будет легким, если вообще возможным. Ведь бандиты запечатаны в туннеле, как в бутылке, а все входы перекрыты полицией. Но разумно предположить, что бандиты достаточно изобретательны и придумали для себя счастливый конец, верно?

Ну, это их проблемы, а не мои, - сказал себе Том Берри.

Заместитель главного инспектора Даниельс

- Ш-ш-ш, - прошептал Даниельс. - Тихо.

- Ничего не получится, - буркнул машинист. - Поезд не может двигаться на цыпочках.

- Ш-ш-ш. - Даниельс пристально всматривался вперед, лицо его почти касалось стекла. Машинист неожиданно повернул ручку тормоза и Даниельс стукнулся об окно носом. - Черт возьми!

- Вот они, - показал машинист. - Если присмотритесь, можете увидеть впереди.

- Тот маленький огонек? - усомнился Даниельс.

- Это их огни, - подтвердил машинист. - Они стоят на месте.

Захрипел динамик, и Даниельс напряженно вслушался в конец разговора центра управления с поездом Пелхэм Час Двадцать Три.

- Да, они там стоят, как ты и сказал, - кивнул Даниельс машинисту, продолжая. вслушиваться в попытки центра управления продолжить разговор с бандитами. Но те, видимо, не отвечали. - Они не отвечают. Мерзкие убийцы и подонки.

- И что мы будем делать? - спросил машинист. - Продолжать стоять?

- Мы не можем подъехать ближе, иначе нас заметят. Господи, я никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.

- Вы видите что-нибудь на путях? - спросил машинист.

- Где? - Даниельс посмотрел в окно. - Ничего не вижу.

- Вроде человек, - пожал плечами машинист. - Но теперь я ничего не вижу. Может быть, ошибся.

- Теперь больше ничего не видишь?

- Почему же. Вижу поезд.

- Это я тоже вижу. Продолжай наблюдать. Скажи мне, если заметишь какое-то движение.

- Я вижу только поезд, и он не движется. - Машинист отвел глаза от путей и взглянул на часы. - Если бы это не случилось, я сейчас уже был бы дома. Меня оставили на сверхурочные, за это время я получу в полтора раза больше, но я предпочел бы оказаться дома.

- Продолжай наблюдение.

- Полтора оклада не так много значат, ведь налоги тоже растут.

- Не отвлекайся.

Лонгмен