Пелхэм, час двадцать три

Когда прозвучал выстрел, он действовал совершенно инстинктивно. Понимая, что не сможет сбросить тело Стивера и нырнуть в аварийный выход до второго выстрела, отскочил в сторону и скрылся за колонной. Стреляли с юга; на путях он никого не видел, так что разумно было предположить, что противник тоже прячется за колонной. Райдер не стал тратить времени на размышления о личности противника или предаваться угрызениям совести. Был тот полицейским или пассажиром, который, по мнению Стивера, спрыгнул с поезда, это не имело отношения к проблеме, которую предстояло решить.

Он взглянул в сторону аварийного выхода. Лонгмен стоял возле лестницы и смотрел на него. Райдер торопливо махнул в его сторону, потом жестами приказал подниматься наверх. Но Лонгмен продолжал смотреть на него. Он снова самым решительным образом повторил свой жест. Лонгмен ещё какое-то время поколебался, затем повернулся к лестнице. Стивер лежал там, где упал. Он рухнул на спину с такой силой, что мог сломать позвоночник, даже если пуля этого не сделала. Глаза его были открыты, и лишь они жили на непроницаемом лице, так что Райдер понял, что тот парализован.

Выбросив обоих из головы, он вернулся к своей проблеме. Противник точно знал, где он находится, а он — лишь приблизительно. Его местонахождение следовало выяснить, и не оставалось ничего другого, как пойти на риск. Он проверил оружие и решительно шагнул из-за колонны. Тотчас грохнул выстрел, и Райдер выстрелил на вспышку. Прежде чем укрыться за колонной, он успел выстрелить ещё дважды. Потом напряженно вслушивался, надеясь уловить хоть какой-то звук, но напрасно.

Не имея возможности проверить, попал он или нет, оставалось только снова рисковать. Второй раз противника таким же трюком не обманешь, а времени для маневров не оставалось. Он метнулся из-за колонны и кинулся к следующей. Выстрелов не было. Либо он попал, либо противник ждет подходящего момента, чтобы стрелять наверняка.

Райдер побежал к следующей колонне. Выстрела не было. Он перебежал к третьей, и теперь увидел своего врага. Тот растянулся на путях, только ноги закрывала колонна. Райдер понял, что тот ранен. Он не мог оценить, насколько серьезно, но, по крайней мере, тот находился в сознании и пытался поднять голову. Не следует ждать подарков от судьбы, нужно пользоваться сложившимся преимуществом. Такое преимущество у него сейчас было, так что следовало его использовать.

Он шагнул из-за колонны, вышел на середину путей и направился к противнику. Тот вытянул правую руку, и Райдер увидел его револьвер на полу туннеля в нескольких дюймах от вытянутых пальцев. Противник увидел или услышал его и пытался дотянуться до оружия, но не смог.

Револьвер находился вне пределов его досягаемости.

Старик

Когда поезд Пелхэм Час Двадцать Три миновал станцию Уолл-стрит, пассажиры вновь заволновались и собрались вокруг старика.

— Так где же красные огни?

— Мы не остановимся! Мы все погибнем!

Мамаша издала пронзительный вопль, который проник старику в самое сердце. Точно такой же крик он слышал шестьдесят или шестьдесят пять лет назад, так кричала его мать, когда его брата, его старшего брата, сбил троллейбус.

— Будет красный, — закричал он. — Должен быть красный!

Он повернулся к девушке, стоявшей в голове вагона. Та покачала головой.

— Поезд остановится, — нерешительно повторил старик и понял, что его жизнь кончена. Остальные погибнут в катастрофе; он уже мертв из-за своей неудачи.

Том Берри

Первая пуля угодила Тому Берри в поднятую руку и выбила револьвер. Вторая попала ниже груди. Удар отбросил его влево на пути, где он и лежал, ощущая, как вытекает какая-то жидкость, которую отказывался признать собственной кровью.

Снова он потерял оружие. Тут было что-то от Фрейда. Он терял его, потому что хотел потерять? На этот раз на самом-то деле он его не потерял. Револьвер лежал на путях всего в паре футов от его руки и был прекрасно виден, но с тем же успехом он мог его потерять. До него не дотянуться.

Том видел, как к нему спокойно и неторопливо приближается главарь. Дуло пистолета смотрело в его сторону. С какой скоростью он движется? От этого зависит время, которое ему осталось. Главарь мог остановиться, тщательно прицелиться и его прикончить (в конце концов, он уже дважды попал с большего расстояния). Но Берри решил, что тот одержимый педант. Он должен нанести с ним покончить традиционным способом, приставив пистолет к виску, как сделал это со своим покойным сообщником-итальянцем. Можно было рассчитывать, что все будет сделано профессионально, без суеты и спешки. Просто короткая ослепительная красная вспышка — а потом тишина и покой. Правда, что хорошего в покое? Что такого уж чертовски хорошего в таком покое?

Он всхлипнул, когда вожак остановился над ним, и увидел его немодные черные башмаки. Главарь наклонился, Берри закрыл глаза. Будет ли она плакать обо мне?

Где-то в туннеле прогремел выстрел.

Патрульный Северино