Пень

Фернандо Пессоа. Любовь обязывала. Его разочарования она бы

не пережила. Выглядеть дурой в его умных глазах? О! Нет!

Хорошо бы отсрочить встречу на год, лучше на два, может быть,

она бы успела привести в порядок этот образ и поднять его

на должную высоту, углубить, добавить загадочности, приглу-

шить свою простоту, развернуть вширь…

Но он начинал проявлять нетерпение и даже недоумевать

по поводу ее упорных, ловких ускользаний. Встреча назревала.

Она начинала нервничать и в панике изучила психологию и био-

химию. Единственное, что утешало – макияж. Это была хорошо

продуманная система и здесь она чувствовала себя увереннее все-

го; была отработана с юности. С макияжем было просто, он имел

начало и конец. Пудра, тени, лак, тушь, духи. От 15 минут до полу-

тора часов. Но вот эта духовность! Это было что-то неопределен-

ное, бездонное, не имевшее ни конца, ни края. Здесь можно быть

знатоком в одном и полным невеждой в другом. Что делать?

Отсрочить встречу еще на год – другой, чтобы изучить генети-

ку, философию, историю средних веков, португальскую поэзию,

производство солнечных батарей, виноделие, строительство

мостов, жизнь муравьев, рождение звезд, альтернативные источ-

ники энергии. А если за этот срок он разлюбит? Тогда все было

напрасно. Тогда больше не надо соответствовать. Можно не чи-

тать и не изучать. Выспаться. Перевести дух. Отложить книжки.

Оставить только макияж. Для растений и быта.

Он стал настолько нетерпелив, что уже требовал встречи.

И она, наконец, согласилась, все еще не до конца уверенная

в том, что сделала все, к чему любовь обязывала. В ночь перед

свиданием она освежила в памяти «Похвалу глупости» великого

Эразма Роттердамского и основные технические данные к но-

винке «Windows 8». На четыре тома бессмертного труда Артура

Шопенгауэра «Die Welt als Wille und Vorstellung» уже не остава-

лось времени, близился рассвет. Вечером, к своей наработанной

за последнее время духовности она набросала в течение часа ма-

кияж, оделась во все лучшее, что нашлось в гардеробе, и с зами-

рающим сердцем поплелась на свидание.

В кафе почти не было народу, за столиком у окна сидел пожи-

лой мужчина в серой рубашке с закатанными рукавами, перед

ним стоял пустой бокал пива и лежал цветок розы на длинном

стебле. Это был он. Её нетерпеливый поклонник. Он поднял

лицо, чтобы поглядеть на вошедшую, и она… похолодела. Это

лицо было… некрасивым. Оно было даже безобразным; в этом

лице не было ни капли обаяния, никакой особенности, которое

делает некрасивое лицо своеобразным, даже приятным, отлич-