Пендрагон (ЛП)

— Мерлинус! Дорогой брат, я тебя почти не знаю! Он поднялся, как только его известили о нашем приходе, и встретил нас распростертыми объятиями. Я сжал его руки в старом кельтском приветствии. — Ну, ну, садись. Ты голоден? Сейчас будем ужинать. Я часто думал, куда ты пропал. Да благословит вас Господь! Почему ты одет как нищий?

— Рад тебя видеть, Уфлвис. По правде говоря, я не думал появляться в этих краях. Но теперь, когда тебя увидел, думаю, что в этом есть определенный промысел Божий.

— Куда добрый Господь направит, туда и должны следовать его верные слуги, а? И, судя по твоему виду, я бы сказал, что ты кого-то выслеживаешь. Рассказывай, — Уфлвис указал на мою одежду. — Смотрю, ты так и не принял священные обеты? — Прежде чем я успел объяснить, Уфлвис поднял руки. — Нет, пока ничего не говори. Сначала — ужин. Вы оба устали. Раздели со мной хлеб. Поговорить мы еще успеем.

Стол епископа Уфлвиса оказался таким же скудным, как и сам епископ: простая пища — хлеб, пиво, мясо, сыр — но все отменного качества. Пеллеас сидел с нами за столом, обслуживали нас два молодых монаха из близлежащего монастыря. Наши застольные беседы касались обычных тем для путешественников: погода, виды на урожай, торговля, новости, собранные в пути. Наконец, епископ поднялся из-за стола.

— Мы выпьем меда в моей комнате, — сказал он монахам. — Принесите кувшин и чаши.

Мы расположились в голой комнате Уфлвиса — выбеленной келье с одним узким незастекленным окном, утоптанным земляным полом и невысоким возвышением, на котором лежал соломенный тюфяк, служивший его постелью. Но из уважения к посетителям здесь все-таки имелись четыре больших красивых стула и небольшой очаг.

Как только мы устроились, явились монахи; один из них нес деревянный поднос с кувшином и чашами, другой внес небольшой трехногий столик, на который установили поднос. Монахи разлили мед и разожгли огонь в очаге, после чего молча удалились.

Уфлвис раздал чаши со словами:

— Здоровья вам от Бога!

Какое-то время мы потягивали сладкий, пахнущий вереском напиток.

— Ну что же, друзья мои, пришло время рассказать, почему я имею удовольствие лицезреть вас нынешним вечером.

Я отставил чашу и наклонился вперед.

— Дошло до нас, что Моркан затеял войну против своего соседа Мадока. Я хотел бы услышать, как обстоят дела сейчас.

Епископ посерьезнел.

— Моркан воюет? Поверьте, пока вы мне об этом не сказали, я понятия не имел. — Он переводил взгляд с меня на Пеллеаса и обратно. — Я ничего об этом не знаю.

— Тогда я расскажу вам то немногое, что знаю, — ответил я и рассказал, что мы с Пеллеасом узнали, и объяснил, откуда получены сведения.

Уфлвис встал и начал нервно прохаживаться перед огнем.

— Да, — сказал он, когда я закончил, — я уверен, что вы говорите правду, потому что это многое объясняет. Моркан, несомненно, постарался скрыть это от меня, но, как я вижу, не преуспел. — Он резко повернулся к двери. — Предлагаю вам пойти со мной. Я не усну, пока не обличу его в этом гнусном грехе. Он не должен думать, что церковь останется равнодушной к его прегрешениям.

Глава 6

Venta Bulgarum еще до римлян был оплотом бельгских лордов. Моркан никому не позволял забыть, что его род славился долгим и прибыльным сотрудничеством с Цезарем, и что владыки белгов гордятся своим прошлым. Хотя форум и базилика предназначались теперь для частного пользования, король Моркант содержал их в порядке. Несмотря на все свои разговоры о Британии, он по-прежнему называл себя губернатором провинции.

Двери были закрыты и заперты на ночь, но Моркан принял нас. Епископ Уфлвис считался в Каэр Уинтане очень значимой фигурой. Сомневаюсь, что меня приветствовали бы так же. Тем не менее, нас провели в комнату, увешанную ткаными коврами на стенах и освещенную факелами.

— Не поздновато ли для священника? — спросил Моркан, улыбаясь так, словно принимать епископа глубокой ночью для него вполне естественно. — Я считал, что монахи ложатся спать и пробуждаются вместе с солнцем.

— Как Господь наш Христос всегда занят своим делом, так и слуги Его должны быть готовы служить, когда возникнет нужда, — ответил ему епископ, — днем или ночью.

— А, Мерлин… — Моркант соблаговолил наконец узнать меня. — Не ожидал тебя увидеть. Думал, ты мертв.

Без сомнения, он дорого дал бы за то, чтобы его предположения оправдались.

— Лорд Моркант, — холодно ответил я, — вы же не думаете, что я покину Британию, не попрощавшись. Когда я уйду, об этом узнает весь мир.

Тон мой был довольно легким, но слова имели зловещий оттенок, и вызвали неловкое молчание.

— Что ж, — Моркан собрался и вымученно улабнулся, — по крайней мере, радует, что мы еще некоторое время будем получать удовольствие от твоего присутствия. Хотите вина? Или дело твоего Господа требует трезвого подхода? — Король даже не двинулся, чтобы в самом деле угостить нас вином. Вместо этого, глядя поочередно на каждого из нас, он устроился в кресле поудобнее и стал ждать, что будет дальше.

Епископ Уфлвис не терял времени.