Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник)

– Что, не помните? – воскликнул мистер Макангус, растерянно моргая и не понимая, что происходит. – Вы все же попытайтесь, мисс Эббот. Такая темноволосая довольно полная дама. Ну, во всяком случае, такое произвела впечатление. Потому как лица не было видно, и затылок находился не в фокусе, верно, мистер Дейл? Но она все твердила (думаю, они и голос ее тоже немножко исказили), будто точно знает, что ее подруга страшно расстроится. Потому как, кроме самой гостьи передачи, у нее просто нет человека ближе. – Он кивком указал на Обина Дейла. – Вы были просто гениальны, – заметил он. – Так тактичны. Особенно когда говорили об одиночестве. Уверен, если бы вы видели эту программу, мисс Эббот, то наверняка бы запомнили. Мистер Дейл дал столько полезных практических советов. Не помню точно, к чему они сводились, но…

Мисс Эббот посмотрела на него и выкрикнула с какой-то яростью:

– Ради бога, прекратите эту болтовню! «Полезные советы!» Да какие «советы» могут помочь в таком аду! – Она оглядела присутствующих, в глазах ее светилось отчаяние. – Для некоторых из нас, – добавила она, – выхода просто нет. Мы рабы самих себя. И от этого не убежать и не скрыться.

– Ерунда! – резко заметил мистер Мэрримен. – Выход всегда есть. Надо только набраться мужества и решимости.

Мисс Эббот всхлипнула.

– Простите, – пробормотала она. – Я просто сама не своя. Наверное, не стоило пить так много шампанского. – И она резко отвернулась.

Отец Джордан поспешил заметить:

– Знаете что, мистер Макангус, боюсь, вы нас не совсем убедили.

– И это последнее алиби, которое можно выбросить за борт, – сказал капитан. – Победа присуждается мистеру Мэрримену.

С этими словами он передал ему свои пять шиллингов. Аллейн, Тим Мэйкпис и Обин Дейл последовали его примеру.

Тут все заговорили разом, избегая смотреть на мисс Эббот, – все, за исключением супругов Кадди. Джемайма встала перед ней, заслоняя собой от остальных. Сделала она это столь тактично, что Аллейн лишь утвердился в своем первоначальном мнении – Джемайма очень славная девушка. К ней присоединилась миссис Диллингтон-Блик, за ней автоматически потянулись и некоторые из присутствующих. И вот между мисс Эббот и всем остальным миром образовался надежный барьер, находясь за которым, она громко сморкалась в носовой платок.

И вот она взяла себя в руки, поднялась, поблагодарила Аллейна за вечеринку и вышла.

Тут же ожили супруги Кадди, возбужденные, переполненные впечатлениями, сгорающие от любопытства, и принялись обсуждать причину такой реакции мисс Эббот. Но никто их не поддержал. Мистер Макангус был растерян до крайности. Тим говорил с Джемаймой, капитан Баннерман и Обин Дейл беседовали о чем-то с миссис Диллингтон-Блик. Мистер Мэрримен бросил один взгляд на Кадди поверх очков, взъерошил волосы и громким голосом выдал очередную сентенцию в адрес Аллейна и отца Джордана:

– Hoc morbido cupiditatis[20].

Аллейна внезапно посетило ощущение, несколько нехарактерное для офицера полиции, занимающегося расследованием. Он ощутил любовь и теплоту ко всем этим людям. Он уважал их за то, что отказались сплетничать с Кадди о жизненных неурядицах мисс Эббот, за то, что проявили такую деликатность и сочувствие, когда она сломалась. Он увидел, что Джемайма и миссис Дилингтон-Блик говорили о чем-то, а затем выскользнули из салона, и догадался, что они пошли предложить свою помощь мисс Эббот. И его это очень растрогало.

Подошел отец Джордан и сказал:

– Нельзя ли уединиться с вами на минутку? – И отвел его в дальний конец помещения.

– Как-то некрасиво получилось, – заметил священник.

– Мне страшно жаль.

– Но ведь вы не могли предвидеть, что все обернется таким вот образом. Она очень несчастная женщина. По ней сразу видно.

– А всему виной этот чертов духовный или душевный стриптиз под руководством Дейла, – сказал Аллейн. – Лично мне кажется, ее чем-то расстроила именно эта программа.

– Несомненно, – с улыбкой согласился отец Джордан. – И вы дали ей прекрасное определение – именно «духовный стриптиз». Наверное, вы сочтете, что я совсем некстати приплетаю тут мое облачение и род занятий, но я твердо убежден: исповедоваться надо перед профессионалами.

– Но Дейл называет себя профессионалом.

– То, чем он занимается, – строго заметил отец Джордан, – вульгарно, опасно и абсолютно одиозно. Но в целом он, разумеется, неплохой парень. По крайней мере, так мне кажется. Совсем даже неплохой человек.

– Наверное, вы хотели сказать мне что-то еще, да? – спросил Аллейн.

– Хотел, но как-то не решаюсь. Не уверен, стоит ли. Вы будете смеяться надо мной, если я скажу, что в силу своего опыта или же, возможно, благодаря некоему инстинкту я особенно чувствителен к… духовной атмосфере.

– Не совсем понимаю, почему я…

Отец Джордан перебил его:

– Хотел сказать, что чувствую: здесь что-то явно неладно в плане чисто духовном. Я использую именно это слово, потому как являюсь священником. Общаюсь со многими людьми и научился чувствовать это.

– Чувствуете и сейчас?