Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник

Пока возвращался на пляжик, всё ломал голову: а дальше то что? Вообще-то, если честно, я ждал, что собранный латекс застыв и так превратиться в каучук. Дальше тот, по-хорошему, надо вулканизировать. И я даже теоретически знаю как. Но была надежда, что и не вулканизированный он подойдёт для моих целей. Теоретически, вулканизация позволяла резине не «раскисать» на жаре. А я на жаре её использовать и не собирался — под водой тут не жарко.

Но выходит, что не только вулканизация встала барьером меж мной и моей целью.

— Прости меня, — как только я появился на пляжике, Каналоа встал, и церемониально поклонился, — я опять плохо думал о тебе. Я думал, что ты тот, кто не чтит законы и традиции, а ты… Ты великий человек… или дух… Я не знаю, — задумался, потом выдал. — Наверно ты всё-таки дух, ибо ни один человек не додумается убивать рыбу копьём!

Наверно, я бы как-то по-другому отреагировал, если бы мой мозг не заполнила целиком «проблема каучука».

— Да… Забей, — отмахнулся я.

Правда потом заметил недоумение на лице бывшего воина, и, придав лицу более серьёзный вид, сказал:

— Я прощаю тебя, за твои мысли. Ты же не знал! — и всё ж не удержался, добавил на лицо и в голос суровости, сдвинул брови. — Но впредь, не смей думать про меня плохо… И замышлять недоброе.

Последнее добавил уже, как говориться «на всякий».

Каналоа аж распростёрся на песке у моих ног.

— Я клянусь тебе в этом, дух!

— Ладно, вставай, — махнул рукой я, — рыбу почистил? А, да, вижу. Короче, слушай задачу: на тебе костёр и ужин, ну а я… — на секунду задумался: по-хорошему надо провести вечернюю треньку, но что-то вымотался за сегодня. — А я пойду, поныряю.

Когда поверхность воды сомкнулась над ластами, и я вновь провалился в темно-синюю мглу, а в уши… даже не в уши — сквозь кожу головы стал вливаться «голос океана», заклинившие было мозги словно отпустило.

Уксус! Чёрт возьми! В латекс льют уксус! Или другую, подходящую кислоту. А после отжимают, ибо в таком виде в нём слишком много влаги. Вроде как, до шестидесяти процентов.

Ну ладно, уксуса у меня пока нет… Пока. Но я ведь знаю, где мне его взять? И можно, в конце концов, попробовать отжать свернувшийся латекс!

Я словно отмёрз. Или — скинул шоры. Восприятие словно открылось, развернуло передо мной бескрайнюю картину предвечернего океана, на который я стал смотреть немного другим взглядом.

Опустился до дефилирующих вдоль скалы каракатиц. Ближе, конечно, не подойти, но если… Я вытянул руку, словно прицелился. Да, отсюда, пожалуй, достану.

Глубина достигла полутора десятка метров, и я уже свободно падал, лишь подправляя направление изгибом тела или лёгким шевелением самых кончиков ласт. Каракатица, наконец-то, соизволила обратить на меня внимание, и, прикрывшись чернильным пятном, сквозанула вдоль скалы, а потом и вовсе забилась в какую-то щель.

Взгляд, потеряв отслеживаемую цель, переключился дальше. И вновь упёрся в крупные, тёмные спины больших рыбин, что стремительно скользили в отдалении от скалы, глубже тридцати метров.

Да уж… Я зачем-то вспомнил свой бамбуковый гарпун. Эту шкуру я им точно не пробью. Можно и не пытаться. Даже если как следует разогнать… ну, например, если я всё-таки «изобрету» порох — бамбук разлетится при ударе о бок такой рыбы в щепки.

Вот тебе Скат, ещё проблема, чтоб не скучно было. А то думал — гевеи найду, и, считай, тунец у меня в кармане… Ха! Карманами не обзавёлся, а туда же!

Диафрагма толкнулась первой контракцией, пора на всплытие. За мидиями придётся уже следующий нырок делать. Где-то, в глубине сознания мелькнуло самодовольное: «Нырок больше чем на два гонга и метров на двадцать пять в глубину! Это вам не с камнем пешком по дну шастать!»

* * *

Мидии я собрал, но отложил пока в заранее выкопанную на берегу ямку с водой. Пусть будет запасец. Сегодня у нас рыба!

Даже Каналоа похоже наелся «от пуза» — сидел, откинувшись, с видом удава, проглотившего кролика, лениво помаргивая слегка осовевшими глазами.

— Слышь, боец, — мне, после сытного обеда тоже было лениво языком ворочать. — Ты убедился, что я не нарушаю ваши дур… ваши правила? В смысле я же не копья против человека сделал, а гарпуны для рыбы.

— Да, ты не нарушил закон… — «рядовой» даже чуть выпрямился. Не вскочил, конечно, по стойке смирно, но хоть уже не изображал из себя каменного болвана, и то хорошо.

— А видел, во что превратились наконечники гарпунов? — закинул пробный камень.

Каналоа кивнул.

Все четыре гарпуна там и бросили — хоть и затачивал после каждого удачного выпада, но, в итоге, измочалились даже не острия, а та часть бамбука, что была сделана в виде наконечника с зубьями.

— Кстати, рыбка как? Хорошо пошла? — подмигнул я с усмешкой.

— Давно такой хорошей рыбы не ел, — согласился «боец», явно не понимая, куда я клоню.

— А помнишь, как ты на меня набросился, за то, что я, по твоему мнению наконечники для стрел делал? — я вздохнул. Неожиданно, воспоминания о неудачном опыте заставили взгрустнуть — не всё из задуманного получалось.