Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник

Но можно было уже не осторожничать — мой противник лежал на спине, вытаращив на меня удивлённые глаза, а из рассечённого почти до позвоночника горла с хлюпаньем и пузырями вытекала тёмная в лунном свете жидкость.

— А-а-а! — задрав к небу палицу на меня, буквально на одной ноге поскакал «лось».

Я недобро ухмыльнулся: «Ну, давай!» Приготовился к встрече…

Хрясь!

«Лось» успел выпучить глаза, взмахнуть второй рукой и рухнул ничком.

Я помотал головой, словно не веря увиденному, протёр глаза, разглядывая, как от головы упавшего, растекается ещё одна тёмная лужа и тут же впитывается в песок.

Потом поднял взгляд на стоящего метрах в восьми позади последнего поверженного врага Каналоа.

— Зачем? — развёл я руками.

— Ты просил помощи.

Каналоа сматывал пращу, и тон его при этом был таким, словно он мне соли за столом передал.

— А ты… разве можешь убивать? — всё ещё ошарашено спросил я.

— Так ведь никто не узнает, — пожал он плечами. — А тебе была нужна помощь.

Мёртвых обыскали. Хотя, что можно найти на почти голом аборигене, одетом лишь в набедренную повязку.

— А я его знаю, — хмыкнул Каналоа. — Он был воином, как и я. Его изгнали из касты войны лет за пять до того, как меня туда взяли.

— За что изгнали?

— Не знаю, — развёл руками Каналоа.

— А я, кажется, знаю этого, — разглядел я «второго».

Ладно, Арииаху, поживи пока. Потому что того, кого Каналоа «успокоил» булыжником по затылку, я видел сегодня… то есть уже вчера днём. Рядом с Напо. Вернее — за его спиной.

Трупы вскрыли: на всякий случай вспороли животы и пробили в нескольких местах грудную клетку. Это чтоб, распухнув из-за неизбежно образовывающихся во внутренностях газов, они не всплыли. Хотя, с той глубины, на которую я их отправлю… Но осторожность не помешает.

Привязали к ногам камни. А затем отбуксировали в сторону от пляжа, за бамбуковую рощу и метров на сто пятьдесят от берега. Надеюсь, тут будет достаточно глубоко.

Потом я даже сопроводил их немного, метров до сорока, и ещё некоторое время смотрел, как два тёмных силуэта погружаются в чернильно-синий мрак, пока совсем не потерял из виду.

Лодку тоже утопили. Был соблазн припрятать где-нибудь, мало ли как потом пригодится? Но рядом не нашлось достаточно мелких мест, и я, с мыслями, что при местном, почти ручном производстве, опознать лодку проще, чем в современном мне мире угнанный автомобиль, отправил её вслед за экипажем.

— Короче, — сказал, глядя Каналоа прямо в глаза, — к нам никто не приплывал, никого мы этой ночью не видели. Всё-таки, это опасное дело, — ухмыльнулся, — плавать на такой лодчонке по открытой воде.

— А кто к нам должен был приплыть? — хмыкнул тот. — Лично я всю ночь спал и, вообще, ничего не видел.

В ответ я ещё раз ухмыльнулся и похлопал помощника по плечу.

На утро, даже не позавтракав и лишь перебинтовав порез, да немного размявшись, двинули в деревню. Внутри нехорошо посасывало, ой нехорошо.

Может я ошибся? Может то, что я «второго» покойничка видел рядом с Напо, ещё ничего не значит? Ведь именно к Арииаху меня звал тот, бывший воин, нынешний утопленник.

Короче, мне надо поглядеть в глаза подельничку.

Что делать дальше? Как играть, если он сделает честные глазки и будет твердить, что ни сном ни духом? Хрен знает, я, в конце концов, не оперативник, я простой честный боевик. Не моё поле — все эти хитовыкрученные разговоры и подковёрные игры. А вот по-быстрому «выпотрошить», расколоть языка за счёт методов полевого допроса — запросто! Эх, не попал никто из ночных визитёров в мои руки ещё живым, я бы нашёл что спросить и, главное — как. Ну да, ладно. Буду разговаривать с Арииаху. И, если мне его реакция покажется не убедительной…

Когда причалили, в деревне всё ещё шла погрузка на лодки — рыбаки только-только собирались в лагуну, на дневной лов. Грузили сети, запас воды, тащили вёсла. Среди прочих, заметил и Киаху — тот деятельно «руками водил» возле нескольких лодок, что-то растолковывая и напрямую вдалбливая хмурящимся возрастным мужичкам, что слушали его с написанным на лице терпением. Так школьный хулиган выслушивает нотации инспектора по делам несовершеннолетних — хоть и неприятно и хочется поскорей свалить, но поделать ничего нельзя — дерзить таким людям, себе дороже.

Старшего Арииаховского решил пока не трогать. В курсе он отцовых дел или нет, но быстрота и натиск — вот залог успеха! Пока я с ним буду перетирать, кто-нибудь успеет метнуться к дому и предупредить.

И не получится сюрприза.

В дом я почти ворвался. На крыльце стоял Семис. Увидев меня, он почему-то не обрадовался, но и не удивился. И то радует.

— Скат, ты прости отца, он… — виноватым тоном начал приятель, но я лишь отодвинул его с дороги и быстрым шагом вошёл в дом.

В первой комнате у очага, как и в первый раз сидела угрюмая, я бы даже сказал заплаканная жена Арииаху. Рядом: испугавшаяся при моём появлении Тиара и мелкая Вай, единственная, кто обрадовалась мне.

Ни слова не говоря, держась, по привычке, стен, и заглядывая за угол, прежде чем войти, я прошёл пару комнат. Кинжал пока не доставал, но, что называется, был наготове.