Пенсионер

И тут девчат как прорвало. Они слюнявили мне щёки и губы, висли на плечах и лопотали что-то радостное, но непонятное. Камни гуляли по рукам, а я стоял с совершенно изумлённым видом. Прежде всего, до этого момента мне казалось, что девчонки меня опасаются или сторонятся. А ещё, я был удивлён, что Жанна, оказывается, отлично говорит по-русски. До этого наше общение сводилось к обмену приветствиями, что худо-бедно, но выучили на русском языке все девушки. А эта её фраза дала понять, что русский для Жанны — родной язык.

— Около семисот килоэкю, — раздался голос Розы.

Оказывается, во время всеобщей эйфории она спокойно сидела за столом и старательно сортировала камни по размеру и цвету.

— Сколько? — я опешил. Я уже знал, что один экю равен 3 доллара 30 центов. То есть общая сумма больше двух миллионов. Я и представить не мог такое богатство.

— Точно не скажу, будет понятно после огранки. А сейчас, в таком виде, у тебя могут забрать их за семьсот тысяч. Только надо найти хорошего ювелира.

— Роза, а откуда ты всё это знаешь?

— Гена, я с Новой Одессы. Мой папа — ювелир. Сама удивляюсь, и откуда я всё это знаю?

— Да… — я почесал затылок.

Девчонки, когда до них дошла сумма свалившегося на нас богатства, зашумели с новой силой.

— Тихо! — Все замерли. Это слово было известно даже тем, кто почти не говорил по-русски. Я обвёл взглядом замерших девчат, посмотрел на горку алмазов не столе и голосом товарища Сухова сказал:

— Товарищи женщины. — Роза хохотнула, видимо, ей был известен этот персонаж. Остальные недоуменно посмотрели на неё.

— Роза, золото, раздели камешки на шесть частей. Нас же шестеро? А вы, девушки. Вы чего раскричались-то? Из-за этих камешков убили целую семью. А вы уверены, что больше никто за ними не придёт? Ведь мы с вами не организовали даже простенького оповещения. Сидим тут как одни на свете. А за нами, может, уже наблюдают.

Девчонки испуганно оглянулись, потянулись за брошенным оружием.

— Так, Жанна, — продолжил я командовать. — Ты, я знаю, языками владеешь, тебя понимают все. Назначаешься старшей. Организуй дозор на въезде в провал. Одного человека до обеда. Пусть возьмёт рацию, связь каждые полчаса. После обеда замени кем-то другим. В ночь пойду в караул я. На всякий случай, мой позывной — Струна.

Жанна открыла было рот, но передумала, кивнула, повернулась к Анжи и что-то ей долго объясняла. Я разобрал лишь «Гена», «антре» и «ля гард». К моему удивлению, Анжи восприняла всё как должное, кивнула, взяла воки-токи, укорот, подошла ко мне и задорно глянула мне прямо в глаза.

— Да, монеро, — сказала она и клюнула меня в щёку. А я сегодня даже ещё не брился. — Же пара.

— Да, Анжи, уже пора, — сказал я.

Засмеялись почти все.

— Гена, «же пара» по-французски «я ухожу», — сказала Жанна.

— А, ну да. — я смутился. Потом улыбнулся и посмотрел на Анжи. — Алле, Анжи.

Вот так-то! И мы не лаптем щи хлебаем. Покрутишься среди них месяц, и не так скажешь.

— А мы с вами, девочки, оборудуем простейшие огневые позиции в стороне от вагончиков. А самое главное, вы сейчас по одной подойдёте ко мне, и каждая расскажет где она живёт, а главное, как туда добраться.

Да. Дисциплины в моём девчачьем взводе никакой. От слова «совсем». Это вам не зори, которые тихие. Полчаса девчонки, окружив меня, тыкали в «Памятку» пальцами и, перекрикивая друг друга, что-то возбуждённо кричали, ничуть не заморачиваясь объяснением известными мне словами. Я с обалделым видом сидел за столом, даже не пытаясь что-либо понять.

— Тихо! — Все замолчали и уставились на меня. Ага. Эта команда подразделению известна и успешно выполняется. — Жанна, обеспечь порядок. Я иду в вагончик, а девочки заходят по одной. Регламент установи сама.

Девушки синхронно перевели взгляд с меня на Жанну. Та медленно кивнула. Кажется, поняла.

Глава 2

Новая Земля, 24 год, 6 месяц, 32 число. 27:10

Я лежал на спине и смотрел на звёзды. Столько звёзд я ещё не видел никогда. А яркие какие… Я взял ПНВ и огляделся. В бледно-зелёном свете прибора ночного виденья я мог рассмотреть каждый камень ущелья. Попасть в наш провал можно было только здесь, по каньону, прорытому рекой. Эдакий коридор почти полкилометра и два десятка метров шириной. Я лежал на скале, а прямо подо мной бурлила река. Дальше виднелась наезженная колея, а под самой скалой напротив густо росли кусты и деревья. Видно было каждую травинку. Хорошая ночь. Тихая…

Справа треснула ветка. Под деревом мелькнула тень. Ещё… Ещё… Так, четверо. У всех ПНВ и какие-то НАТОвские винтовки. Кажется, бельгийские FN FAL с глушителями. Слева ещё тени. Всего семеро. А где машина? Неужели они пешком? Я взял воки-токи и прошептал:

— База Струне. Мэйдэй! Повторяю, мэйдэй! Семеро. Вооружение однотипное. У всех приборы ночного видения.

— Это Жанна, — ответили в наушнике. — Поняла. Поднимаю всех, занимаем позиции. По готовности сообщу.

— База Струне. Подошли ещё трое. Общее количество десять целей. Транспорта нет.

— Поняла вас, Струна. Девочки уже на местах. — всхлип. — Гена, нас же не убьют?

Ну что я мог сказать? Что вообще говорят в таких случаях?