Пенсионер – пионер (СИ)

Это точно не «Хванчкара»! Приторно-сладкая субстанция вязко прошла по горлу, вызвав невольный спазм. Дыши! Не сказать чтобы очень противно, но чем-то гдотным отдает. Народ после выпивки зашевелился и потянулся за закусью. Тарелок никто не предлагал, кушали прямо со сковородок и банок. Один винегрет был щедро высыпан в широкое блюдо.

«Интересно, его помыли?»

Я положил котлету на хлеб, а на нее добавил какой-то травы. Хм, и верх, и низ бутера не особо отличаются по вкусу. Мясо густо заменили хлебным мякишем. С другой стороны, в будущем в дешманскую жрачку чего-то только не докладывали. Видел как-то на Ю-Тубе красную субстанцию, что заменяла мясо в дешевых продуктах. И напрочь расхотелось питаться подобным фастфудом. Здесь хотя бы все натуральное. Хлебная котлета с привкусом мяса!

Налили еще по одной. В этот раз я пил осторожней, прошло лучше. Видимо, дело привычки. Короткостриженый пацан, посматривая на мою кислую физиономию, хохотнул:

— Лимонад. Вот Агдам вещь! Сразу по шарам дает.

— Зато похмелье после него.

— А чё! Мы с утра в деревне бражкой закинемся и на речку.

— Как там рыбалка, Шура?

— Около деревни так себе. Надо в лес, на озера. Вот там такие щуки!

Он показал руками нечто невообразимое. Парни захохотали. Шура обиделся, но доказать не мог. Я же приналег на принесенные кем-то консервы с черноморской тюлькой в томатном соусе. А вкусно! Сардины в масле также понравились. Надо же! А я смотрел на них свысока. Их же везде продают, но народ охотится за шпротами.

На электрической плитке стояла исходящая паром большая кастрюля с картошкой. В воде плавали зонтики укропа. Народ первоначально заправился и начал вспоминать события текущего лета. Обсудили и меня. Не все знали, что Сеня крепко приложил мою голову об железо ворот. Здоровьем интересовались не абы как, а искренне и это радовало. Вообще, ощущалось некая сердечность и подобие братства. То ли оттого что все знали друг друга с раннего детства, можно сказать, выросли вместе. То ли от влияния эпохи, когда человек человеку друг и брат. Можно было смеяться над подобной формулировкой, но я чувствовал, что эти слова наполнены неким смыслом.

Нет, я далек от мысли о всеобщем братстве. Злобы, глупости и зависти хватало и здесь. Но точно не в таком количестве, как в будущем. И люди подобными качествами явно не гордились, скелеты в шкафах тщательно охранялись, былое гнилье запихивалось в самые дальние уголки души. Все потому, что люди надеялись на лучшее. На поступательное движение прогресса и счастливую долю потомков. И пока это получалось. Сравнить, как жил дед Ростика, и он сам. А всего-то лет прошло! И вдобавок по стране пронеслась разрушительная война. Видел я на прадедовом кладбище памятник погибшим. Сотни имен. С одного села. Раньше как-то представлял все абстрактно, а на днях осознал все с точки зрения собственной семьи. А ведь кому-то, как сестре прапрадеда и вовсе не удалось создать её. Какой-то фашистский летчик нажатием на гашетку оборвал все нити её дальнейшей судьбы.

Стало горько от осознания невозможности что-то сделать, и я потянулся за стаканом.

Мы кушали рассыпчатую картошечку, очищая от кожуры каждый самостоятельно. Макали её в пустую консервную банку с сероватой солью, закусывали соленой балтийской килечкой, запивая все плодово-выгодным. Языки развязались, вспоминали не только удаль молодецкую, ведущую на подвиги, но и романтические встречи. Серый в лицах изобразил мою драку на танцплощадке. Пришлось показать, как у меня получается ловко крутить палкой. Пацанам понравилось, мой уровень поддержки вырос прямо на глазах. А они и так был немаленький.

Пошли обмены мнениями по женскому вопросу. Судя по хвастовству, большинство парней на самом деле еще не «вкусило сладкого». Слов было слишком много. Помалкивали лишь я, Серега и Андрей, многозначительно поглядывая друг на друга. Леха в какой-то момент покосился в мою сторону:

— Говорят, что ты Галку с вашего дома «откупорил»?

Все застыли в предвкушении скабрёзного рассказа.

Я же нахмурился:

— Это кто у нас такой смелый языки распускает? Я ему его обязательно обрежу.

Меня тут же поддержал Серый:

— Они давно поссорились, да и не было ничего. На фига нам малолетки.

Парни переглянулись, а затем воззрились на помалкивающего доселе кореша.

— Серый, да ты никак в деревне наследил?

— И как дойки у сельчанки?

— Слышал я, что у него там зазноба.

— Ну ты и жук!

Внимание переключилось на приятеля, а затем на Андрея. Тот также отмалчивался. Разгоряченные вином пацаны требовали подробностей. Сами они дальше поцелуев и обжиманий, скорее всего, не продвинулись. Желания у девушек этой эпохи иные. Замуж, дети, или карьера. Последнее также уже распространено. Отличный пример — моя, то есть дедова сеструха.