Пенсионный возраст — сто

— Жизнь продолжается и ее надо жить по-человечески, сообща, — встав с импровизированного трона, произнес Марат.

— И на счету каждый человек, — в тон ему добавил я.

— Именно! Рабочие руки, рабочая голова — все пригодится, — согласился Марат. Затем плотоядно улыбнулся Марине и добавил: — Ну и рабочая… ты поняла.

Девушка едва не задохнулась от возмущения. Вскочив, она закричала:

— Я не собираюсь это слушать! Я ухожу!

— Не истери, я пошутил.

— Озабоченная обезьяна! — продолжала негодовать Марина. — Еще раз…

— А вот этого я могу и не простить! — громогласно заявил Марат и сделал два быстрых шага к Марине.

Я и сам не заметил, как оказался на ногах и встал между кричащими. Так же неожиданно мне под ребра с силой уперлось дуло автомата.

— Мы знакомы? — повернув голову, спросил я. И постарался непринужденно улыбнуться.

Вроде шестьдесят один год, а умирать не хочется. Тем более так глупо. Даже когда уснул и не проснулся весь город, все равно пожить тянет.

— Заткнись, — спокойно сказал телохранитель главаря. Упер дуло еще сильнее и добавил: — А то сейчас познакомимся поближе.

— А он хоть стреляет? — шепотом поинтересовался я.

— Марат, можно я в нем дырку сделаю? — спросил телохранитель. — Зачем тебе этот старик?

Я сделал шаг в сторону и посмотрел на Марата.

— Вот что он умеет, кроме как с автоматом играться? Я сорок лет электриком проработал. Могу простенький генератор сделать, радиостанцию организовать, свяжемся с другими городами…

— И че? — поднял вверх брови Марат.

— Попросим помощи.

— У кого, старик?! У такой же горстки разбредшихся, отупевших от ужаса людей?! Фигня творится по всему миру! Хорошо, если один из тысячи проснулся.

— Не верю. Как такое могло случиться? — спросил я и сам не узнал своего голоса.

— Забыл? Каждый день конец света предсказывали. Вот и допредсказывались — кто-то угадал. А если серьезно, то какой-то новый коллайдер в Москве запустили.

— В Сколково, — подсказал телохранитель.

— Не может быть, Москва далеко, — покачал я головой. В груди было так пусто и горячо, словно меня насквозь прожгло шаровой молнией. — Планета огромна, до кого-нибудь достучимся…

— А дедок-то тупее, чем кажется, — ухмыльнулся телохранитель и отошел к двери.

— Помолчи, — сказал Марат и обратился ко мне: — Почему тогда до сих пор нет спасателей, журналистов, мародеров или просто любопытных ублюдков? Да и почему нас не спасли за те тридцать лет, которые мы лежали, словно консервированная тушенка? Никого нет. Помощи ждать неоткуда. Есть только мы и этот новый долбанутый мир.

— Тогда действительно нужно работать сообща, — согласился я. — Чтобы не превратиться в динозавров.

— Понял, молодец, — расплылся в улыбке Марат. — Ты уж не обижайся. И, кстати, рюкзак придется в общак сдать, но удочку и одежду мы тебе оставим. А позже добром разживешься, не переживай.

— Типа испытательного срока? — спросил я.

— Типа, — кивнул Марат и обратился к Марине: — А ты красавица куда собралась? Может, все-таки останешься? Денег сейчас нет, магазинов тоже, а кушать, я думаю, даже такие стройные хотят пару раз в день.

— Я не голодна.

— Скажи мне это завтра, — хмыкнул Марат. — А ночью скажи, что тебе не холодно.

— Уж не ты ли меня греть собрался?

— Извини, много дел, не до того, — ехидно улыбнулся главарь и снова сел на металлическое кресло со свежей деревянной сидушкой. — Сеня вам все покажет.

Марина не выдержала и засмеялась. Как и всякий мужчина, обладающий хоть какой-то властью или благосостоянием, Марат не сомневался в собственной альфа-самцовости. И как многие забыл, что далеко не всем женщинам нравится наглое доминирование.

— До свидания, — сказал я.

Я вышел в коридор и почувствовал, как проведенные в анабиозе тридцать лет легли на мои плечи тяжким грузом. Две тысячи сорок шестой год. Цивилизация в руинах… и тут же меня ударила мысль: «А так ли это?» Кто мне это сказал? Смуглолицый бандит? Семнадцатилетний парень, твердящий за ним фразы, словно экзотический попугай? Нужно хорошо поискать, выйти из зоны поражения… Возможно, наш город в карантине и поэтому сюда никого не пускают. Подготавливают спецоборудование, инструктируют спасателей… ведь не каждый день случаются хронокатастрофы.

Идея найти целый город завладела мною. Я готов был идти пешком хоть до самого Владивостока, если б знал, что он сохранился. Мечтать о том, что меня отпустят со всеми моими вещами — глупо. Пройдясь по ржавеющим развалинам, понял бы и дурак, что за хорошую экипировку могут и прибить. Тем более старика. Целых вещей в нашем городе осталось не больше, чем людей.

— Познакомились? — спросил Сеня и, не дождавшись ответа, сказал: — Сдавайте вещи.

— Марат сказал, что удочку мне оставят.

— Ты че, по всему лагерю с ней бродить будешь?

— Не «ты», а Вы, не «че», а что, и не «бродить», а ходить, — ответил я, снимая рюкзак.

— Девчонку будешь воспитывать. А у нас тут все равны, — поморщился парень.

— Я заметил, — не сдержал усмешки я. — Чистый коммунизм.

— Дедуль, ты не выпендривайся, привыкай. Назад тебя все равно никто не отпустит.

— О чем же я узнаю через пять минут? Не заставят ли меня работать на каменоломне?