Пентаграмма

Начальник криминальной полиции глянул на Мёллера с Волером, откашлялся и ответил:

– Мы направили на расследование небольшую, но опытную группу, отобранную присутствующим здесь инспектором Волером. Он же назначен ответственным за поиск. Трое сотрудников службы безопасности, двое из убойного отдела. Они приступили к делу этой ночью спустя всего час после того, как нам доложили, что Сивертсен не вернулся в камеру.

– Оперативно сработано, но почему не извещены патрули и дежурная часть?

– Ларс, мы не стали спешить до совещания. Нам важно твое мнение. Инспектор Волер обещает найти Холе и Сивертсена в течение суток. Также мы контролируем распространение информации. Сейчас об исчезновении Сивертсена знаем только мы четверо и Грот из изолятора. Кроме того, мы позвонили в Уллерсму и отменили перевозку в новую камеру, мотивируя это тем, что, исходя из недавно полученных сведений, безопасность Сивертсена там будет под вопросом, поэтому его переведут в другое место, которое пока не разглашается. Короче говоря, мы сделали все возможное, чтобы никто ничего не узнал до тех пор, пока Волер и его группа не найдут беглецов. Но разумеется, Ларс, как ты скажешь, так и будет.

Начальник Полицейского управления задумчиво кивнул, потом встал и подошел к окну.

– На прошлой неделе я ехал в такси, – начал он, стоя спиной к собравшимся. – У шофера на сиденье лежала газета, и я спросил, что он думает о велокурьере-маньяке. Всегда интересно, что думают широкие массы. И он ответил, что дело с велокурьером-маньяком обстоит точно так же, как и с терактами одиннадцатого сентября. Вопросы задаются в неправильной последовательности. Все спрашивают кто и как. Но, чтобы решить загадку, нужно сначала ответить на другой вопрос. Какой, Торлейф?

Начальник криминальной полиции не ответил.

– Этот вопрос, Торлейф, «зачем». Таксист оказался неглуп. Кто-нибудь из вас задавал себе этот вопрос, господа? – Начальник управления качался на каблуках и ждал ответа.

– При всем уважении к таксисту, – наконец выдал начальник криминальной полиции, – я не уверен, что в данном случае есть какое-нибудь «зачем». Во всяком случае, рациональное «зачем». Все здесь знают, что у Холе нестабильная психика и склонность к выпивке. За это его и уволили.

– Даже у безумных есть мотивы, Торлейф.

Деликатно кашлянули.

– Да, Волер?

– Батути.

– Батути?

– Египетский пилот, который сознательно разбил полный пассажирский самолет, только чтобы отомстить компании за то, что ему не дали повышения[22].

– Куда ты клонишь, Волер?

– Вечером в субботу, после того как мы задержали Сивертсена, я догнал Харри на стоянке, чтобы поговорить. Он отказался отмечать завершение дела. Было видно, что он сердится. Из-за того, что его увольняют, и из-за того, что, по его мнению, мы лишили его законной славы человека, задержавшего маньяка.

– Батути… – В окно кабинета брызнули первые лучи солнца, и начальник управления прикрыл глаза рукой. – Бьярне, ты до сих пор не сказал ни слова. Ты-то что думаешь?

Бьярне Мёллер посмотрел на силуэт у окна. Живот болел так сильно, что Мёллер уже не опасался – он надеялся, что тот наконец лопнет. С того самого момента, как его подняли ночью и рассказали об исчезновении, он все ждал, когда же кто-нибудь разбудит его и скажет, что все произошедшее – лишь страшный сон.

– Не знаю, – вздохнул он. – Честно говоря, мне до сих пор непонятно, что происходит.

Начальник управления медленно кивнул.

– Если выяснится, что мы это скрываем, нас четвертуют, – сообщил он.

– Отлично сформулировано, Ларс, – сказал начальник криминальной полиции. – Но если выяснится, что мы упустили серийного убийцу, нас тоже четвертуют. Даже если мы найдем его снова. Но у нас еще есть возможность решить все по-тихому. У Волера, как я понял, есть план.

– Любопытно послушать. Волер?

Том Волер сжал правую руку в кулак и обхватил ее левой ладонью.

– Скажем так, – начал он. – Зная, что права на неудачу у нас нет, я готов использовать несколько нетрадиционные методы. Зная также, какие могут быть последствия, думаю, что лучше вам будет не знать моего плана.

Начальник управления обернулся, на лице у него читалось глубокое удивление.

– Это, конечно, благородно, Волер. Но боюсь, мы не можем согласиться…

– Я настаиваю.

Начальник нахмурился:

– Настаиваешь? Ты знаешь, чем рискуешь, Волер?

Волер разжал ладони и посмотрел на них.

– Да. Но я беру на себя всю ответственность. Я вел расследование и работал с Холе бок о бок. Моей обязанностью как непосредственного руководителя было вовремя понять, что он собирается сделать, и предотвратить это. Во всяком случае, после беседы на стоянке.

Начальник управления изучающим взглядом посмотрел на Волера и снова отвернулся к окну. Полоска света медленно ползла по полу. Он расправил плечи и вздрогнул, словно от холода.

– Времени тебе – до полуночи, – сказал он, глядя на оконное стекло. – Потом об исчезновении узнает пресса. И еще. Этого совещания не было.