Пентакль

– Зачем писать-то? Нам в том интересу нет. Что деньги принес, хвалю, только червонцы твои все одно наши. Ты про них рассказывать не станешь, лишний срок наматывать, а мы за здоровье твое хилое выпьем. Но не поможет, ой не поможет!

И вновь скалится, но уже не смеется. Видать, к делу близко.

– Вот чего, вражина дурная, – встревает Бесок. – Денег у нас достаточно – и шпионов хватает, не один ты такой оказался. Нам теперь все подвластны, даже товарища Химерного можно не бояться. Тьфу на него! А потому иной у нас интерес. Повеселиться бы от души, вечер убить. Тебе тоже, шпиону польскому и японскому, спешить в подвал наш не резон. А потому сыграем-ка в рулетку. Настоящей у нас нет, не Монте-Карло…

– …А Монте-Карловка. – Бесовище подмигивает. – Иные у нас рулетки. Помнишь, как на деникинских фронтах господа офицеры барабан револьверный у виска крутили, счастье испытывали? А мы еще затейливее устроим. Врага народа Гоголя читал – про то, как один дурень в карты шапку отыгрывал?

Пожал я плечами. Читал я, конечно, нашего Николая Васильевича, только не врага же!

– Врага, врага! – хмыкает Бесок на самое ухо. – Ох и много материала мы на Гоголя собрали! Жаль, помер, достать пока не можем. Ну, дай срок, мы ему тоже… срок обеспечим – в лагере исправительно-трудовом. До Страшного Суда!

Холодно мне стало. Хоть и шутит бес, а верится. Такие и на том свете достанут!

– В карты – это прежде было, – Бесовище гудит. – А мы в веселую рулетку сыграем. Анекдоты любишь?

– Кто же анекдоты не любит? – вновь Бесок встревает, лапу мне на плечо кладет. – Какой анекдот ты на прошлый Первомай начальнику МТС рассказывал, а? Приятно вспомнить! Ну а мы такие анекдоты коллекционируем. Любим это дело!

– Большая у нас коллекция! – соглашается Бесовище. – Второй лагерь наполняем. Знаешь этот анекдот, козаче? А потому такая у нас Монте-Карловка выйдет. Мы друг другу анекдоты рассказывать станем – политические, настоящие. Кто первый засмеется, тот и проиграл. Мы проиграем – печать тебе, дурню, отдаем и на все четыре стороны отпускаем. Гуляй – пока! А проиграешь – уж не обессудь. Здесь же за столом признание напишешь. И анекдоты политические про вождей наших и про партию родную в том признании первым пунктом пойдут. По рукам?

– По рукам!

Выдохнул, не думая даже. Что за казак без анекдота? Помнил я их целый товарный вагон с тележкой в придачу. А вот смеяться мне не с руки. Какой уж смех в пекле?

– Если по рукам… – наклонился вперед Бесовище, зенками своими царапнул. – Смейся тогда… Вызывает товарищ Сталин к себе врага народа Радека, да и говорит: «Ты чего про меня, вождя, политические анекдоты придумываешь?» А тот ему…

Даже не улыбнулся я, дослушав. Такую древность рассказывать! Кивнул – и в ответ:

– Приходит сумасшедший в ресторан и – официанту: «Мне столик на двоих». Тот: почему, мол? А он: «У меня раздвоение личности, я – Каменев и…»

Не дрогнули, не моргнули. Оно и понятно, старый анекдот, прошлогодний.

– По радио сообщают, что в республике Испанской, где война сейчас идет, взят Теруэль, – Бесок вступает. – А наши спрашивают…

И это знаю, не улыбаюсь. Чего смешного? Разумно спрашивают: жену Теруэля тоже взяли? А вот я им сейчас!..

– Троцкий и Гитлер пошли как-то в ресторан…

И – поехало! Они мне про Калинина и балерину, я – про Енукидзе и секретаршу. Они про Ворошилова, я про Тухачевского, они про Молотова, я про Бухарина. Не умолкаем, крутим рулетку дальше. Но – не смеемся, хоть и смешные анекдоты попадаются. Измаялись, повторяться стали, однако не сдаемся, потому как они, бесы поганые, в самый кураж вошли, мне же сдаваться – и вовсе не с руки. И замысел у нас, видать, одинаков – самое смешное под конец припасаем. Сначала три старых анекдота, чтобы враг бдительность потерял, а следом – новенький самый. И точно, чуть не дрогнул я, чуть не рассмеялся, когда услышал, как товарищ Сталин всем спокойной ночи желает. Скрипнул зубами. Ладно!

– Совсем старый анекдот расскажу, – улыбаюсь. – Только переделанный, не смешной вовсе. Привозят человека безвинного к вам в пекло, в кабинете под лампу сажают, а он и просит: «Отпустите!» Вы ему: «Не можем!» А он снова: «Отпустите!» Вы снова: «Не можем!» А он: «А вы попытайтесь! Ведь попытка – не пытка. Не правда ли, товарищ Химерный?»

Переглянулись бесы ошалело, моргнули. А потом как грянут! С бульканьем, с присвистом, с подвыванием. Хохочут, пальцами у виска крутят, языки мерзкие свои кажут. А я сижу, ногу за ногу закинул. Вот вам!

Отсмеялись, серьезные стали.

– Вот чего, – говорит мне Бесовище. – Анекдот твой – не анекдот вовсе, а глупость. Потому и не считается он.

– Или мы Химерного боимся? – Бесок рядом скрипит. – Да мы его самого!..

Ох зря помянул! Ох зря! Ударило в дверь – да так, что по всей хате эхо проскочило. Гром! Слетела с петель дверь вышибленная, ворвался внутрь ветер холодный, ночной. А с ним вошел и сам товарищ Химерный – головой под потолок, плечами стены разламывает, с «маузером» знаменитым на ремне. Вошел, огляделся неторопливо, брови черные нахмурил, бесов увидав, а потом пальцем ткнул:

– Взять их!!!