Пенталогия «Хвак»

— Демоны злы, повелитель, все демоны принадлежат злу, повелитель, добрых среди нас не бывает. Эти двое — могуществом своим затмевали всех существующих демонов мира… ну, разве что кроме одного меня! Я бы согнул любого из них! Наслали их боги, с целью тебя покарать, по каким-то сверхъестественным причинам не будучи в силах сами это сделать… Да, может ты и прав, насчет… Верховной… больше некому бы остановить бессмертных… А демоны кончились, оба. В человеческих преданиях рассказывается только о двух случаях, когда смертный сразил демона подобного могущества и уровня. Первый был — герой Аламаган, мечом поразивший морского демона Перицона, а второй — герой-близнец Чулапи, на исходе третьих суток поединка задушивший в своих могучих ладонях ужасного демона Рыф. А ты один управился, в два замаха… Ты очень и очень стал силен, повелитель, и, между прочим, силы и сущности этих двоих влились в тебя, стали принадлежать тебе.

— Что??? Это как — это еще двое насельников ныть и галдеть тут будут, уши мне точить?

— О, нет, повелитель, нет. Соседям бы и я не обрадовался. Нет, просто их ауры поглощены тобою, их силы — стали частью твоей силы. С уверенностью полагаю, что ныне — ты самый-самый сильный смертный на всей Земле.

Хвак ухмыльнулся и вновь тяжело задумался, прервав для мыслей череду собственных заклинаний, даже плечо и задницу ощупывать перестал…

— А может… Слышь, Джога, а может я вовсе и не смертный человек, а это… ну… сам уже бог?

В этот раз Джога смеялся искренне: он то хохотал, то хихикал, то принимался повизгивать и похрюкивать, то опять переходил на хохот, но Хвак терпеливо ждал, пока демон отвеселится вволю.

— Нет, повелитель. При всем моем преклонении перед тобою, перед твоими телесными и умственными возможностями, ты не бог, а простой смертный. Только — очень уж сильный и неуязвимый. Боги бессмертны, повелитель, боги всемогущи в своих пределах, им, в отличие от людей и демонов, не надобно колдовать, ибо желаемое исполняется по слову их, если, конечно, божественному желанию не препятствует иное равноценное. Боги вправе принимать любое обличье и вселяться в любое тело, не зная, в отличие от демонов и колдунов, тех или иных ограничений, в то время как ты… твое тело… Короче говоря, не майся дурью, повелитель, довольствуйся тем немалым, что у тебя есть. А я — так и вообще главная твоя драгоценность… Я и секира… Мы с секирою Варамана — твои главные сокровища. Береги нас.

— Угу, тоже мне сокровище нашелся. Он и секира! Дать бы тебе пинка, такого, как мне только что дали — тогда бы понял! И улетел бы отсюда за тридевять земель!

— Некуда мне лететь, повелитель… Предатель я и святотатец.

Хвак принялся растирать синяк на ягодице — сразу же отдалось ноющей болью в спину… Однако… вроде бы опять полегчало… Угу, похоже, что дланью своей он как бы вытирает, вычерпывает потихонечку этот пинок…

— Ну, ладно, ладно тебе, Джога… расхныкался… Тебе не надобно казниться из-за содеянного, ибо ты — при мне: как я делаю, так и ты вынужден, так что не кручинься. А вот у меня в башке ясности прибавилось, Джога! Ух, я навроде как поумнел сегодня!

— Рад за тебя, повелитель. И, любопытно бы узнать, из каких пределов пришла к тебе мудрость? Какие истины открыла она тебе? Кроме как умение растирать синяки на заду?

— Объясняю. Во первое слово: нижайший поклон Верховной из Богинь, Матушке Земле, которая для меня отныне — истинная и единственная матушка! Клянусь служить ей, любить Её, покуда есть во мне хотя бы капля жизни, с почтением и без малейшей ослушки чаяниям Её! А еще — я теперь знаю, чего я хочу! Я хочу сравняться с этими богами и… Еще посмотрим, кто кого! Я этой Луа такого пинка дам, что… И им всем заодно!.. Ты спрашиваешь насчет мудрости — так вот я постиг, что не зря все годы помнил о том… о той… ну, когда мне палец обожгло… Это была мощь, которая превыше всех остальных сил! Я ПОНЯЛ ЭТО И ТЕПЕРЬ БУДУ ИСКАТЬ ИСТОЧНИК СЕЙ, ПОКА НЕ НАЙДУ! А КАК НАЙДУ — ТРЕПЕЩИ ТОГДА И ЛУА, И ЭТА… УМАНА, И ЛАРРО С ЧИМБОРО… Вот тогда увидим! Чего притих?.. Джога, я тебя спросил.

— Да, повелитель. Я всегда с тобой, я послушен слову твоему. Не наказывай меня.

— Чего?.. А я и не… Ты чего?.. Все, нечего трусить, нет никого поблизости. И еще, Джога… Ты ничего не чуешь вокруг?

— Во-первых, тебя, повелитель и ощущаю внове, не как вчера и позавчера. Эк, накатило на тебя знатно, да еще на трезвую голову, как бы по-бессмертному. Уж чую тебя — так чую, озноба не унять. Во-вторых, там, на западе… нечто вроде магической грозы, только не дождевой, а… солнечной… не могу точнее слов подобрать… Вроде бы со всех сторон гроза, но на западе она поплотнее…

— Угу. И я так же понимаю, у меня аж волосы дыбом, Джога!.. Я туда хочу, я туда пойду, там…

— Как скажешь, повелитель, но, может быть, завернем пожрать для начала? Винца, кабанчика, того, сего? Впрочем, пусть все будет, как ты…

— Нет. Еда после, пойдем на запад, у меня сердце не на месте… Там что-то зреет… и она… оно меня ждет… я туда хочу…