Пензансские пираты. Микадо. Гондольеры

Однако бывает и так, что и иностранцы, познакомившись с этими опереттами, тоже становятся их поклонниками. Так произошло, например, с балетмейстером Сергеем Дягилевым и композитором Игорем Стравинским. Дягилев был страстным любителем оперетт Гилберта и Салливена и для собственного удовольствия переводил песни из этих оперетт на руский язык. А Стравинский сравнил сотрудничество Гилберта и Салливена с сотрудничеством Гуго фон Гофмансталя и Рихарда Штрауса:

«Британские оперы никогда не бывают скучными. Их действие движется галопом, как резвый скакун, а не как ломовая лошадь. Персонажи — хорошие и плохие — четко очерчены и служат целям сатиры. <...> Это — одна из главных причин популярности этих опер. <...> Наиболее интересной из них мне кажется «Иоланта». То, как в ней музыкально интерпретированы стихи, представляется мне вершиной музыкальной симметрии, требующей высочайшего, тончайшего мастерства. Болес того, у Салливена — такое чувство ритма и контрапункта, какого я не нахожу у Рихарда Штрауса».

Цит. no: Leslie Baily. Gilbert & Sullivan and Their World. L., 1974, p.118.

Впрочем, начинал свою деятельность Салливен вовсе не как автор легкой музыки: у него поначалу были серьезные творческие претензии, и к оперетте он пришел почти случайно. Он родился в 1842 году в семье ирландского музыканта — капельмейстера королевского военного оркестра. Салливен окончил в Германии знаменитую Лейпцигскую консерваторию, где одним из его преподавателей был Ференц Лист, а его сокурсником — Эдвард Григ. Там же, в Лейпциге, Салливен написал свое первое произведение — музыку к пьесе Шекспира «Буря», которая была потом исполнена и в Лондоне. Вернувшись в Англию, он написал одну симфонию, балет «Заколдованный остров», комическую оперу «Контрабандист», ораторию «Блудный сын» и ряд небольших произведений; хотя некоторые из его сочинений имели успех, большинство их сейчас забыто. Однако в Англии Салливен обнаружил, что его серьезная музыка, даже высоко оцененная критиками, не дает достаточных средств к существованию. И Салливен поддался искушению вступить в сотрудничество с молодым драматургом Уильямом Гилбертом, уже поставившим в театре две свои пьесы, и в 1871 году они сочинили легкую оперетту «Феспид» — о легендарном древнегреческом поэте, с участием мифологических героев и олимпийских богов (ее партитура сейчас, увы, утрачена). Оперетта большого успеха не имела, и сотрудничество прекратилось: Салливен вернулся к симфонической музыке, а Гилберт, который подрядился писать оперетту только ради денег, взялся за пьесы для драматического театра, ибо он тоже считал себя не легкомысленным либреттистом, а серьезным драматургом.

Однако нашелся в Лондоне человек, усмотревший в неудачной оперетте «Феспид» зерно будущего успеха. Это был владелец театра и отеля «Савой» Ричард Д’Ойли-Карт: его-то именем и называется сейчас труппа, ставящая оперетты Гилберта и Салливена. Д’Ойли-Карт снова свел Салливена с Гилбертом и чуть не силком заставил их сесть и написать еще одну оперетту — «Суд присяжных» — пародию на заседание английского суда по делу о нарушении брачного обещания. Словесная пародия в оперетте дополняется пародиями музыкальными; вот, например, ария ответчика, пародирующая итальянскую любовную арию:

Когда ее я увидал,
Я замер, пораженный:
Я в ней увидел идеал
Любви незамутненной.
Я клялся, что ее удел —
Конечно, брак законный,
И я вздыхал, сопел, пыхтел,
Как истинно влюбленный.

Но оказалася она

Занудой церемонной,
И вмиг исчезла новизна
Влюбленности бездонной.
Другую деву встретил я
И стал как вновь рожденный:
Теперь, восторга не тая,
Хожу в нее влюбленный.