Пепел

В мыслях была только суббота и свидание, которого я ждала больше, чем окончания школы. Боялась, конечно, вдруг сорвутся планы, папа заболеет или ему смену поменяют. Я и согласилась-то, потому что отцу чуть сдвинули график. На работе у них уволился сотрудник, папу ставили хаотично на дежурства, в этот раз удача оказалась на моей стороне. Узнай он, что я иду куда-то с Витей, даже представить страшно, чем бы все обернулось. Порой мне казалось, родитель в своих методах воспитания не постеснялся бы и мать. Хотя до сих пор сдерживался.

В субботу утром Шестаков прислал сообщение, что будет ждать у входа во двор в половине пятого. У меня был вагон времени превратиться из девушки в мешковатой одежде в нормальную, с кем не стыдно выйти в свет.

Тут уж спасибо Наташке: она выдала свои джинсы, темно-зеленый джемпер, облегающий фигуру. Волосы решили не распускать, на улице моросило, толку от прямых не было, зато макияж нанесли: легкие коричневые тени, подводка и тушь придали глазам выразительности, а тинт на губах – припухлость. Взглянула я на себя в зеркало и охнула – другой человек.

– Обалдеть, – заключила Краснова, разглядывая меня. Если бы не отец, я бы могла выглядеть так каждый день. Хорошо еще синяки зажили, можно не переживать на этот счет, мало ли рукав закатаю, а там такое.

– Спасибо, Нат, – улыбнулась я, приобняв подругу.

– Шестаков твой умрет при встрече. Господи, я хочу видеть его реакцию! А-а-а! Это будет бомба! – хихикала Краснова, любуясь своей работой.

– Рано ему умирать, да и он не мой, – смущенно прошептала, поправляя косички.

– Ага, пусть сначала отработает, – прыснула Наташка, заставляя меня покраснеть до корней волос. Вот же неугомонная!

А уж как я выходила из подъезда – отдельное шоу. Сначала выскочила Краснова – на разведку, так сказать. Она осмотрела территорию, в особенности на наличие местных бабушек, которые, к счастью, из-за погоды сидели дома. И отрапортовав, проводила меня до ступенек: мы прошли возле стенки, прячась за высокими кустами, нет-нет да оглядываясь. Кто бы увидел, покрутил пальцем у виска. Но для меня главное было не попасться маме на глаза, да и про отца мысли не выходили из головы: казалось, он как нагрянет сейчас, как поймает и поминай потом. Одним словом – нервничала я жутко.

Однако стоило только увидеть Шестакова, стоящего возле фонарного столба, сердце расцвело подобно весеннему цветку. Реакция Вити последовала моментально: он открыл рот, потом, правда, поспешил закрыть его, но взгляд не отвел. Господи, а как переливались его глаза, будто раскинулось звездное небо! Я так и спускалась по ступенькам под пристальным надзором в пальто Наташки, словно шла на свой первый бал.

Остановившись напротив Вити, заметила, как он сжал шлем в руках, неужели занервничал? Или я перестаралась со сборами? Пульс зачастил, я взволнованно притупила взгляд, хлопая ресницами.

– Рита, – произнес Шестаков, заставляя поднять голову. Ох, ну разве можно так смущаться? Как будто мы первый день видимся. Но нет, стоило только засмотреться друг на друга, как щеки вспыхнули с новой силой.

– И тебе привет, – проронила тихо я.

– Ты… – он помялся, заставляя пожалеть обо всем, и, в частности, о перевоплощении.

– Я не…

– Красивая, – сказал, наконец, Шестаков. Сердце мое, наверное, в ту секунду совершило кульбит, а затем пустилось в дикий пляс.

– Долго ты подбирал подходящее слово, – сказала уже чуть решительней.

– Просто засмотрелся, – теперь уже и Витя вернулся в свою обыденную колею, одарив меня теплой улыбкой. – Поехали? А то холодно, а нам еще добраться до кинотеатра надо. Я взял билеты, подумал, чего мерзнуть на улице.

– Поехали? Ты имеешь в виду… на нем? – сглотнув, уточнила я.

– Ну да, или за прическу переживаешь? – усмехнулся Шестаков, протягивая мне шлем. Я потопталась на месте, и пусть было немного страшно, отказываться не планировала. Хоть какие-то яркие впечатления должны же остаться из юности, пусть это будет поездка на мотоцикле.

– Я никогда не ездила на таком транспорте, надеюсь, будет не очень страшно и холодно.

– Это очень страшно и очень холодно. Но так уж и быть, потом я тебя обязательно согрею.

Поборов очередную волну смущения, я выхватила шлем из его рук и натянула на голову. Не знаю уж, сколько было градусов на улице, но мне хотелось скинуть шарф, казалось, кислорода чертовски не хватает.

– Как на него садиться? – спросила, оглядывая мотоцикл. Он выглядел внушительно: черно-синяя дерзкая окраска, дисковая подсветка. Казалось, этот байк был создан для гоночных трасс, а не для городских прогулок.

Витя обошел мотоцикл, перекинул ногу через седло, одной ступней оперся о бордюр, другую поставил на черную подножку. Видимо, теперь был мой черед седлать этого железного коня. Я сглотнула, не зная как подступиться, интуитивно ухватилась за локоть Шестакова, сжав крепко часть кожаной куртки, затем кое-как уселась.