Пепел

Нет, он не целовал, казалось, Витя затягивал в темные глубокие воды, подчинял себе, словно кричал – теперь я только его девушка. Земля пошатнулась, я испугалась, что вот-вот упаду, поэтому обвила руками шею Вити. Начала перебирать его волосы, нагло скользить по затылку.

Это было упоительно, но в то же время безумно нежно. И продлилось целую вечность, а может, лишь несколько секунд.

Витя оторвался от меня, тяжело и прерывисто дыша. Посмотрел таким шальным полупьяным взглядом и с улыбкой прошептал:

– Я так понимаю, это да?

– Ч-что? – смутившись, я с трудом подняла на него глаза, все еще ощущая, как горят губы от столь сладкого поцелуя.

– Ты же не оставишь меня ужинать в одиночестве?

Глава 49 - Рита

Кто бы сказал еще день назад, что Рита будет готовить на моей кухне ужин, я бы в жизни не поверил, может, даже покрутил у виска пальцем. Но вот она стоит ко мне спиной, мешает овощи в сковородке, пристально наблюдая за процессом готовки. Если бы не ноющая боль в ноге, клянусь, я бы уже подошел к ней и обнимал до беспамятства. Но реальность заставляла действовать иначе.

Когда телефон зазвонил, когда я увидел имя Риты, в груди заискрило, подобно фейерверку. А потом все ухнуло, от голосов из динамика. Да и голоса какие-то странные были, диалоги неразборчивые, я только понял, где находится Романова и куда надо бежать. Ни о чем не думал, лишь молился, чтобы с ней ничего не случилось. Клянусь, я бы не простил себе, не пережил, если бы она пострадала.

А потом этот Дима. Меня аж передернуло от того, как он смотрел на Марго! Я готов был кинуться в бой снова, позабыв о ноге, что предательски подвела. О матче уже подумал после, когда в больничку ехали. Переживал сперва, все-таки важная игра, потом махнул рукой, не вечно же буду сидеть на скамье запасных. Да и какой спортсмен не получает травмы? Ерунда.

Главное мы все выяснили с Ритой, поговорили. Я, конечно, еще доберусь до истины касательно пропавших звонков и сообщений, но это позже, сейчас хотелось просто смотреть на мою Марго, дышать одним воздухом с ней и никуда не отпускать.

– Попробуешь? – Романова вдруг повернулась ко мне, глаза ее блестели, а щеки выдавали смущение. Никогда она еще не казалась настолько красивой, как сейчас, когда стояла, робко потупив взгляд.

– Конечно.

– Может, ты любишь картошку более соленой?

– Я и сладкую люблю.

– Вот, – Рита поднесла ко мне ложку, в которой лежала долька жареной картофелины. Она думала, я возьму сам, но вместо этого, открыв рот, я смотрел на девчонку в упор. В голове только и мелькал вопрос: как прошли эти два месяца порознь, как не задохнулся в одиночестве. Ответ тут же приходил сам: никак. И задыхался, и изнывал, и на стенку лез. А ведь по собственной глупости, наивности, из-за каких-то непонятных обид. И вроде мелочь – подойти, поговорить, а я и на это не решился. Не по-мужски как-то, хотя, что сейчас-то переживать о прошлом, когда перед тобой прекрасное настоящее.

– Витя, – поджала губки Романова, проводя языком по нижней. У меня аж внизу живота стянуло, сладко заныло. Ей богу, чуть конфуз не случился.

– Ладно, – буркнул я, забрав ложку. Смаковал картофелину, очень даже вкусную, мягкую, а думал о Рите. У меня словно крыша поехала, каким-то опьяненным себя ощущал. Если бы не нога, улетел бы в гости Карлсону, не иначе.

– Ну как?

– Очень вкусно, будешь меня всегда кормить? – не удержался я. Черт, от одной внезапно промелькнувшей идеи, что мы могли бы жить вместе, я и сам отчего-то смутился. И такое смущение было необычное, незнакомое, но жутко приятное, щемящее, словно поймал бабочку в руку, красивую с переливающимися крыльями. Кажется, Рита была той самой бабочкой, за которой я всю жизнь гнался.

– Посмотрим на твое поведение, – робко и довольно кокетливо ответила Романова.

– Какие мы строгие, – усмехнулся.

– Кстати, я… мне, правда, насчет матча… – проронила вдруг виновато Марго, поворачиваясь спиной. Она взяла лопатку, однако я заметил, как дрогнула ее рука и как выскользнула крышка из пальцев.

– Ну подумаешь, пропущу матч, – постарался утешить Риту. Нет, в душе мне было безумно жаль игру, именно эту, будь то любая другая – плевать. Но завтра же решающий матч, и я как никто понимал: команда нуждается в моей помощи, чтобы пройти дальше.

Бесконечное количество тренировок, отработка новых комбинаций, да даже правильный настрой – все это стоило титанических усилий. Только я был почему-то уверен, ребята поймут меня, они вырвут победу зубами, и мы продолжим позже вместе следовать по намеченному пути.

В конце концов, не на одном мне строилась линия нападения. И не одним баскетболом полна жизнь. Рита была важней всех, важней всего, и я нисколько не жалел о своем поступке, уж тем более не хотел, чтобы Романова винила в чем-то себя.

– Это же важный матч, – прозвучало с ноткой грусти из уст Марго.