Пепел

Я не могу несколькими нажатиями по клавиатуре убить свою героиню. С одной стороны – это логично. Она несчастна, ее судьба непроста. Ее душа отягощена виной, пониманием того, что ничего нельзя исправить и физическим напоминанием о той страшной аварии. Ее гибель – просто закономерность, которая должна была произойти. И все–таки, мне кажется, что она заслужила немного счастья. К тому же, я – женщина, и я люблю happy end.

Поэтому, я хотела бы предложить Вам альтернативный финал этой истории. Какой из них лучше – решать не мне.

ГЛАВА 28

Прошел месяц с тех пор, как Дана села в мою машину и уехала. Ее я больше не видел, Артегу я нашел у офиса на следующий день. В ней были ключи от Вольво, никаких записок или сообщений она не оставила.

Я тщетно пытался ее найти, ошивался у Руслана каждый вечер, но ее там не было. Она передала ему ключи от квартиры и попросила отдать их Маше. Руслан словом не обмолвился, где она и что с ней. Наверное, он и сам не знал. Изредка он только говорил, что с ней все в порядке.

Игоря я выгнал из фирмы. Последнее, что я о нем слышал, что он развелся с Машей и уехал во Францию, открывать свое дело. Мне было плевать, хотя я не мог его винить в том, что произошло. Он просто хотел рассказать правду, хотя она оказалась слишком жестокой.

Много раз прокручивал тот день в голове, по секундам. Вот мы собираем вещи под Ленни Кравица и Робби Уильямса. Я клею стикеры, Дана складывает свои вещи в коробки. Потом грохот в дверь, пьяный Игорь.

Ее глаза. В них было столько боли и отчаяния, хотя я так до конца и не понял, в чем была причина. Я гадал, почему она не рассказала мне всю правду. Никогда я бы не посчитал ее виноватой, не уличил бы ее во лжи. Неужели она так плохо меня знала? Мне казалось, что эта женщина изучила меня досконально. Иногда я думал, что она читает мои мысли. Почему она убежала, не дав даже слова сказать?

Я уставился на свои ноги в кислотно–розовом кресле и вздохнул. Перевел взгляд на окно, за которым лил проливной дождь и вспомнил день нашей первой встречи.

Она шла под таким же дождем, босая и без зонта. Просто шлепала голыми ногами по асфальтовым лужам. Ее черная рубашка насквозь промокла и прилипла к телу, волосы мокрыми сосульками свисали до лопаток. На ее плече висела сумочка, а на ремешке болтались туфли на высоких каблуках.

Я медленно подъехал к ней, чтобы не окатить водой, и опустил стекло в машине.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Широко, искренне и по–детски. С ее ресниц стекала вода, тушь была размазана по лицу. Она улыбалась мне, а потом потянула руку и вытащила наушники.

Ее лицо, такое красивое, не раз всплывало перед моими глазами. Ее странные глаза темно–зеленого цвета, тонкий нос, слегка вздернутый и губы, которые мне захотелось поцеловать сразу, как я бросил на них взгляд.

– Я просто музыку слушаю, – ответила она.

– Под проливным дождем?

– Да. Это здорово – она улыбнулась еще шире.

Ее страсть к футболу и вампирским сериалам, ее заливистый смех, и издевки над моей серьезностью всегда будоражили мою сущность.

Мы ведь были счастливы. По–настоящему счастливы. Почему она убежала?

Мы. Местоимение, именительный падеж, множественное число.

Ливень за окном продолжал идти, и я смотрел на разводы, стекающие по стеклу. Потом я взял телефон, наушники и вышел из квартиры. Спустившись на лифте вниз, я вышел на крытую парковку и надел наушники, которые моментально подключились к мобильнику. Недолго думая, я нашел один–единственный трек, который, как нельзя кстати, подходил к ситуации и нажал на «play».

Я вышел босой на асфальтовую дорожку и пошлепал по лужам через дорогу к променаду. Сентябрь выдался теплым, это первый дождливый день за весь месяц. Машины сигналили, но мне было плевать. Глаза заливало, я промок насквозь моментально, но не придал этому значения. В ушах звучала музыка, а в голове всплывали образы, словно слайды из прошлой жизни.

Вот она идет ночью, босиком под дождем. Прищуривается и спрашивает:

– А ты не маньяк?

Потом моя гостиная, рояль и ее пальцы на клавишах.

Она в баре, кричащая «Гол!» и прыгающая по полу, как ребенок.

Вот она держит меня за руку, и ведет за собой, а я боюсь упасть с этих проклятых роликов.

Она едет за рулем моей машины и поет песню.

Она стоит в моей спальне и плачет, когда я трогаю ее шрамы.

Мы вместе делаем татуировки.

Мы притворяемся мужем и женой и осматриваем дом.