Пепел

– А я предлагаю тост о другом, – тихо и мягко возразил отец Василий. – О здравии всех присутствующих, душевном вкупе же и телесном. А прекращения смуты не предвидится, предвидится ее разгон, так зачем же воздуси сотрясать о том, чего не будет. Тут с одним моим однокашником по Тверской семинарии… сам я – тверской… заспорил… Тот говорил, что мы сейчас как иудеи, идущие по пустыне к земле обетованной, и все наше поколение не войдет в нее, должны мы испить всю чашу до конца и вымереть, а уж наши потомки… Нет, господа, до мерки тех иудеев мы не дотягиваем. Следующее предложение – спорное место – проконсультироваться у духовного лица! Иудеи в землю обетованную шли, шли, в общем-то, в неизвестность, и ропот их понять можно. А мы-то ведь в ней жили, в земле обетованной. И мы не вышли из нее, как то утверждал мой оппонент, мы ее растоптали, ее больше нет, возвращаться некуда, вести некому и некого. ОТМА ее не вернет. А насчет того, что «испить чашу» – вне сомнений… Так что, за всех присутствующих, господа, чтоб доехать, и чтоб у меня, наконец, мои скитания окончились – весь месяц на колесах… да, севрюжку обязательно… А Сашеньке-то какой-нибудь напиток есть?

– А следующую я вместе с вами! Надо б было, господа, со здравия Государя начать!

– Сейчас и начнем, – Штакельберг вновь разливал. – А что, батюшка, почему месяц на колесах? Нынче месяц на колесах года жизни стоит.

– Пожалуй, больше, – заявил Николай Николаевич. – Как на передовой. Но на передовой хоть отступать есть куда, а с поезда не убежишь… я последнюю, Рудольф Александрович – служба… нет, как же отказаться, если за Государыню…

– А скитания мои начались сразу, как турнули меня, упразднив полковую церковь… нет, я не откажусь, допивать буду со всеми, если нальете… Определил меня Владыка Питирим в Богоявленский храм, и задание дал в Москву через Троице-Сергиеву лавру съездить к Митрополиту Московскому Макарию с посланием от него. И еще кое-что. Собираюсь на вокзал и узнаю, что Владыко Питирим уволен на покой. Ну разве может Львов со своей сворой терпеть такого защитника Царя и Царства, как Питирим?! А как обставили! Затолкали в разбитый автомобиль и целый день с гиканьем таскали по городу.

– Я видел, – сказал штабс-капитан и сжал кулаки. – Хотелось на чердак залезть и из «кольта» – по толпе

– Мне тоже хотелось, а я стоял и с места не двинулся, когда мимо меня провозили. Вокруг хохотали, а я плакал, вместо того, чтобы выскочить из толпы и избавить Владыку от издевательств. Плакальщик несчастный, окромя сана!..

– Да что б вы сделать-то могли, батюшка? Растерзали бы вас за вмешательство, – командующий с печальным видом разливал очередную, – а Митрополиту еще б больше досталось.

– На все воля Божья. И знаю, чувствую, что именно этого вмешательства хотел от меня Господь. Да к нему в авто залезть и рядом с ним встать: и надо мной издевайтесь, я вместе с ним!.. А я , видите ли, пла-кал… хорошо, что не рыдал… Ну, а в дороге, перед Тверью узнаю, что и Владыку Макария постигла та же участь, «по требованию духовенства» – так определили. Правда, требователей, за отсутствием таковых, естественно, не нашли. Ясно дело, таким столпам Православия среди иерархов места теперь нет. Хотя… новый наш правящий архиерей Петроградский Вениамин как раз из таких. И молитвенник, и делатель. Дал бы Господь, чтоб подольше он продержался. Просто чудо Божие, что он на кафедру нашу поставлен.